Андрей Таманцев - Их было семеро…

Трубача и Боцмана в толпе не было видно, а малый в сером костюме маячил в сторонке, не упуская нас из виду.

Он был явно не профессионал. Возможно, какую-то спецподготовку прошел, но главного не усвоил: скрывать нужно не взгляд, а чувства. Слежку чаще всего обнаруживаешь не тогда, когда замечаешь, что кто-то за тобой идет, прячась в подъездах или за спинами прохожих. Нет, сначала чувствуешь на себе чужое внимание, а потом уж с помощью школярских приемов вроде остановки возле зеркальной магазинной витрины или неожиданной смены маршрута вычленяешь из толпы объект угрозы.

Поскольку мысли мои были очень кстати заняты воспоминаниями о Будапеште, я подробно рассмотрел этого малого, нисколько не встревожив его своим взглядом.

Ему было лет тридцать, модные очки в тонкой оправе придавали смугловатому живому лицу интеллигентный и даже несколько высокомерный вид. Черные, почти до плеч, волосы, какие лет десять-пятнадцать назад носила хипповая молодежь. Серебристый галстук. Небольшой серый атташе-кейс.

Не турист. Не челночник. Для крупного бизнесмена жидковат, да и не на чартерных рейсах крупные бизнесмены летают. Не военный — выправка не та, слишком свободен. Для журналиста слишком спокоен. Похож на знающего себе цену юриста. Я так его и назвал про себя: Юрист. При всем его очевидном внимании к нашим персонам никакой опасности от него не исходило. Во всяком случае, я ее не почувствовал. Я вопросительно взглянул на Артиста и Дока. Они еле заметно пожали и печами.

Тоже ничего не почувствовали. Странно. А тогда какого черта он за нами следит?

После каменных морд и волчьих взглядов наших погранцов в Щереметьеве-2 смотреть, как работают дежурные здесь, было одно удовольствие. Почти не глядя они лихо шлепали в паспорта штампы, одаривали всех белозубыми улыбками и на разных языках, в том числе и на русском, повторяли фразу, которую мы уже слышали в самолете: «Добро пожаловать на остров любви! Белком!» А таможенники даже не притрагивались к багажу, весело махали руками: «Идить, идить, гуд лайк!»

Ну, гуд лайк так гуд лайк. Никому еще не мешала удача.

Миновав за пять минут пограничный и таможенный контроль, мы вышли в зал ожидания и нос к носу столкнулись с высоким рыжеватым парнем, который стоял в негустой толпе встречающих с бумажным плакатиком, держа его обеими руками на уровне груди. На плакатике была надпись по-русски: «Туристическое агентство „Эр-вояж“. Пансионат „Три оливы“». И тут от моего благодушия не осталось и следа. Парень словно бы распространял вокруг себя волны напряжения и опасности.

Причем опасность исходила не от него самого — для этого он был слишком молод, ломок и не уверен в себе, несмотря на то что слева под мышкой, под легкой курткой, у него явно была какая-то пукалка. Нет, опасность была вне его, где-то там, откуда он появился, он словно бы транслировал ее. И почему-то я сразу утвердился в мысли, что опасность эта не имеет никакого отношения к Юристу.

Здесь было что-то другое, темное. Может быть, уголовщина.

Артист окинул парня довольно пренебрежительным взглядом и сказал:

— У нас путевки от «Эр-вояжа». Но ты не девушка!

— Я? — переспросил он.

— Ну да, ты. Ведь не девушка?

— Ясное дело, не девушка.

— А почему? — настаивал Артист.

— Что почему?

— Почему ты не девушка?

— "Почему, почему!" — разозлился сбитый с толку парень. — Трудное детство было, вот почему!

— Я спрашиваю о другом. Нам обещали, что нас встретит симпатичная девушка, гид «Эр-вояжа». А встречаешь нас ты. Я считаю, это нарушение контракта.

— Заболела девушка, — буркнул рыжий. — Меня послали вас встретить.

— Кто послал? — поинтересовался Док.

— Ну, этот. Из «Эр-вояжа». А где еще двое?

— Какие двое? — удивился Артист.

— Мне сказали, что вас будет шесть человек.

— А, эти двое! Они опоздали на самолет.

— Как это?

— Да так. Не знаешь, как опаздывают?

— Значит, они не прилетели?

— А как бы они прилетели? Они же не гуси! Завтра прилетят.

Парень подумал и кивнул:

— Ладно, пошли.

Проходя мимо урны, он бросил в нее плакатик.

Двери в аэропорту были такие же, как в Шереметьеве-2, на фотоэлементах, их стеклянные створки расходились перед входящими и выходящими и тут же сходились.

Я чуть поотстал и, когда двери закрылись перед моим носом, увидел в их полированной поверхности, как Юрист остановился возле урны, сделал вид, что уронил сигаретную пачку, а, поднимая ее, прочитал плакат. И, не спеша, направился к таксофонам, солидным сооружениям, похожим на игральные автоматы.