Сергей Зверев - Таран

– Родители есть?

– О родителях подумай!

– Убирайся! Убирайся!

– Верните деньги, ну пожалуйста, – клянчила Алена. – Мне иначе никак…

Выбрав в безумном хороводе старуху, не принимающую участия в травле, она адресовала возгласы ей. Седая цыганка наверняка являлась многодетной матерью и бабкой не одного десятка внуков. Неужели не сжалится, неужели не войдет в положение?

– Гражданка! – рвалась к ней Алена. – Мамаша! Не обеднеете ведь… Половину… По справедливости…

Несколько пар рук вцепились в нее, не позволяя сделать ни шагу. Кто-то укусил ее за предплечье, кто-то схватил за волосы, а одна чертовка даже хлестнула Алену по лицу щетинистой кисточкой хвоста. Но она, заметив замешательство старухи, смотрела только на нее, обращалась исключительно к ней:

– Мне нельзя без денег! Я все равно не отстану! Слышите меня?

Всклокоченная, растерзанная, исцарапанная, она выглядела не грозной, а жалкой, и прекрасно понимала это, но на что ей еще было рассчитывать, как не на милосердие? Драться с цыганским табором было все равно что рой разъяренных ос руками разгонять, и Алена больше не рвалась в бой. Она просто кричала, до предела вытянув шею:

– Женщина, нельзя так, не по-людски это! Слышите, женщина? Пожалейте меня!

Старуха отреагировала на предложение совершенно неожиданно.

– Деньги потеряла, достоинство не теряй, – сердито сказала она. – Деньги вернутся, себя не вернешь. Отпустите девчонку. Я ей кое-что сказать хочу.

Внимая ее голосу, цыганки расступились. Потеряв равновесие, Алена села на землю. «Конец, – пронеслось в мозгу. – Сейчас разбегутся во все стороны, и поминай как звали».

Алена ошиблась. Старуха подошла ближе:

– Ты совершила ошибку, а за ошибки платить надо. Поэтому деньги наши. Мы их не вернем, не надейся. Не держи зла.

– Ага, – кивнула Алена. – Не буду. Пусть брат меня проигрывает, пусть меня за его долги убивают, пусть меня среди бела дня грабят… А я вам всем только спасибо скажу. За науку.

– И правильно, – кивнула старуха. – Наука дорогого стоит.

– Правда? Тогда дайте мне тысячу долларов, я вас тоже чему-нибудь научу, хотите?

Алена встала, отряхивая плащ.

– Чему ты меня научить можешь, соплюха, когда сама как слепой котенок? Но я тебе глаза открою. Сегодня… – Старая цыганка сделала паузу, давая возможность уяснить важность того, что она намерена сообщить. – Сегодня жизнь твоя изменится. У тебя появится мужчина, который сумеет защитить тебя от беды. Люби его, и он тебя тоже полюбит. С ним ничего не страшно… Если…

– Что если? – спросила Алена. Осознание того, что ей продолжают вешать лапшу на уши, сделало ее неузнаваемо дерзкой. Но, может быть, дело не только в этом? Может быть, она услышала то, что давно мечтала услышать?

– Если ты его самого не испугаешься, – мрачно изрекла старуха.

– Он такой уродливый?

– Да нет, девонька. Снаружи он очень даже пригожий. А внутри…

– А внутри? – откликнулась эхом Алена.

– Душа у него искалечена. Ненависти много и злости. Оттого и силы у него, как у десяти других, – закончив речь этими словами, старуха погрозила коричневым пальцем, похожим на сук. – О тех деньгах, что сама проворонила, забудь. Таким, как ты, деньги ни к чему, все равно без толку потрачены будут. Жди сегодняшней встречи и ни о чем не беспокойся.

– Как в сказке?

– Как в сказке. А теперь закрой глаза, не то мое предсказание не сбудется.

– Не собираюсь я закрывать глаза, – строптиво заявила Алена.

Цыганки, стоящие поодаль, зашушукались, разглядывая ее и посмеиваясь.

Старуха что-то залопотала по-своему, водя руками по воздуху, словно отыскивая и дергая там невидимые нити. Алену охватила полнейшая апатия. Она бы не шелохнулась, даже если бы перед ней появились сейчас Муслим с Тофиком, явившиеся требовать долг. Все стало безразличным, душа оцепенела. Окружающий мир потемнел и сделался зыбким, будто во сне. Алена сама не заметила, как ее веки отяжелели настолько, что сомкнулись. Она судорожно зевнула.

Это продолжалось совсем недолго. Постояв минуты две, Алена вяло спросила:

– Ну что? Хватит?

В ответ ни шороха одежды, ни слова, ни вздоха. Не веря своим ушам, Алена открыла глаза и посмотрела по сторонам. На асфальтовом пятачке было пусто. Цыганки, что называется, как сквозь землю провалились. Вместе с теткиными деньгами.

– Я бы на твоем месте из города смылась, – сказала Люда, выслушав эту историю.

– Я бы на своем месте тоже, – попыталась пошутить Алена, уже не просто бледная, а белая как мел. – Только не могу я родителей бросить. У мамы диабет, ей лекарства нужны.