Илья Рясной - Цеховики

— Могли бы и поторговаться. — Пашка вытащил из кармана японский диктофон, сделал звук поменьше, щелкнул клавишей и прислонил его к уху. — Отлично записалось.

— А, все равно звукозапись не доказательство.

— Ничего, так спокойнее. А то потом наплетет, что мы явились в ресторан и вымогали у него деньги.

Пашка привык все скользкие разговоры записывать на японский диктофон, который его дядя привез ему из Финляндии. Он уже собрал приличную фонотеку с голосами преступников.

Пообедав, мы отправились в прокуратуру. Там меня ждал Сережа Шапкин — оперуполномоченный из ОВД, прикрепленный к нашей бригаде.

— Нашли мы этого лесовика, — сказал он.

— Изложи доходчиво, — предложил я, усаживаясь за свой стол.

— Все сходится. И отчество. И «ремингтон». И описание внешности.

— Как зовут? — осведомился Пашка.

— Зовут, — оперативник потянулся за записной книжкой. — Оя… Ою… Оюшминальд Егорович Ельцов.

— Ою… Как, говоришь? — прищурился Пашка.

— Оюшминальд.

— Скандинав какой-нибудь? — спросил я.

— Или негр, — улыбнулся Пашка.

— Он не узнал, что вы им интересуетесь?

— Нет, вряд ли.

— Адрес?

Шапкин продиктовал адрес. Поселок Кенарево Заозерного района.

— Поехали к нему, — сказал я. — Ищи, Паш, машину.

Пашка стал накручивать телефон. Это заняло мину: сорок. Во втором отделе на машине укатил шеф. В РОВД угрозыск вообще остался без транспорта — их «жигуль» встал на прикол. Нашей прокуратурской машины тоже не было На ней уехал заместитель прокурора.

— Все, пешком пойдем.

— Туда еще добраться надо, — сказал Пашка. — Такс дыра.

— Чертова система! — ударил я кулаком по столу. — на хрен такое государство нужно, если для задержания преступника машину не найдешь!

— Давай у Григоряна по «жигулю» попросим, — хмыкнул Пашка. — Или по «волге».

Представить себе американского полицейского, дожидающегося рейсового автобуса, когда дорога каждая минута и нужно проводить срочные мероприятия по розыску убийцы, я, как ни старался, не мог. Чертова нищета! Никакой помощи. Паши, следователь, раскрывай, расследуй, не жалей времени и сил. А тебе кукиш с маслом. Меньше двух сотен зарплата и лимит бумаги, не дай Бог его исчерпаешь — будешь вести уголовные дела на обрывках газет. Какая сволочь установила такие порядки? Хорошо оснащенные правоохранительные органы никому не нужны. Голодный сотрудник — оно надежнее. Того и гляди начнет хапать, и тогда легко будет им управлять и помыкать. Такого нетрудно усадить на крючок и крепко держать на нем. Нищие милиция и прокуратура не так опасны. Нет квартир, нормальных помещений — куда прокурору или начальнику ОВД податься? В исполком, райком, обком. Если захотят, то дадут кое-что на их усмотрение. Они хозяева, а ты, шестерка, делай что говорят, глядишь, перепадут крохи с барского стола. И знай, прокурор, хоть ты по закону и подчиняешься только Москве, но секретарю обкома выкинуть тебя с работы — что муху раздавить. Не зазнавайся, следак, все равно ничего не изменишь.

— Сейчас попробую достать машину, — сказал Пашка. — Подожди.

Пашка куда-то исчез. Через полчаса появился и гордо сообщил:

— Лимузин подан.

— Где взял?

— Достал.

Выйдя из здания прокуратуры, я огляделся, пытаясь высмотреть машину, которую достал Пашка. Между тем он уверенной походкой направился к стоянке.

— Норгулин, это что?

— А ничего, надежный аппарат.

— Помесь примуса с самокатом, — вздохнул я.

— Еврейский броневик, — поддакнул Шапкин.

Я не представлял себе, как амбал Пашка заберется в горбатый, неопределенного цвета ржавый «запорожец». А влезть в него втроем — все равно что втиснуть баранью ногу в банку из-под килек. И уж совершеннейшей нелепицей казалось, что эта машина способна тронуться с места.

— Ну, чего смотришь? — осведомился Пашка. — Отличный экземпляр. Коллекционный. Таких в мире больше не выпускают.

— На какой свалке нашел?

— У братана взял. Не ной, залезай — и от винта.

К моему удивлению, нам удалось упаковаться. Внутри машина оказалась просторнее, чем выглядела снаружи. Сергей сжался на втором сиденье, перебравшись через откинутое кресло. Я устроился впереди. Пашкины колени упирались ему почти что в подбородок, поэтому он отодвинул сиденье в крайнее положение.

— Ну, с Богом. — Пашка включил зажигание. Мотор недовольно зарычал и заглох. — Давай, родимый. — Пашка снова крутанул ключом. Казалось, мотор сонно матюкнулся и снова замолк. — Заведется, — неуверенно сказал Пашка, в третий раз поворачивая ключ в замке зажигания. — Ну, зараза, работай, а то сдам в утиль.