Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала

«Кит» продолжал медленно опускаться, слегка покачиваясь и ощетинившись тремя яркими белыми лучами. Красная стрелка на приборе глубины заблудилась где-то в районе между цифрами тридцать и сорок. Солнечный свет, такой яркий над зеленой поверхностью океана, почти не проникал в эти мрачные глубины. То и дело мимо иллюминаторов проплывали диковинные рыбы, раскрашенные преимущественно в темные тона, похожие на сгусток плазмы полупрозрачные медузы и целые мутные колонии океанического планктона – любимого и единственного лакомства огромных, но совершенно безобидных для остальных водных обитателей китов. Прохоров всегда удивлялся, как такое гигантское животное весом в несколько тонн может питаться почти невесомыми простейшими организмами, не способными даже самостоятельно передвигаться.

– Скоро будем на месте, – сообщил штурман и в очередной раз посмотрел на вращающийся экран РЛС. Очертания лежащего на дне океана предмета напоминали что-то до удивления знакомое. Славгородский присоединился к Сергею и тоже внимательно наблюдал, как после прохождения лучом правого верхнего края экрана на нем оставалась очень примечательная, с четко очерченными границами отметина.

– Неужели это… – Профессор вдруг замолчал, чуть заметно покачав головой. – Даже не верится, честное слово!

– Сейчас посмотрим. Уже приехали, – пробормотал одними губами штурман, и спустя секунду направленный почти вертикально вниз луч переднего прожектора достиг идеально гладкого песчаного дна.

– По-моему, оно где-то здесь, – Сергей со знанием дела повернул похожую на компьютерный джойстик ручку перемещения прожектора и направил ее градусов на двадцать пять вправо.

В момент, когда нижняя часть батискафа мягко коснулась океанского дна, взметнув вверх клубы мелкого серого песка, луч прожектора вырвал из темноты силуэт наполовину погруженного в песок, лежащего совершенно ровно и сверкающего своими металлическими боками в мощном свете галогеновой лампы самолета. Он был почти как новый. Только расчерченное паутиной мелких трещин стекло кабины пилотов не позволяло заглянуть внутрь. Но зато отчетливо были видны обломанный руль высоты и нарисованный на фюзеляже опознавательный знак французской военной авиации. Самолет, несомненно, был сбит, летя на небольшой высоте над уровнем океана, и нашел свое последнее пристанище на ровном песчаном дне Атлантики в годы второй мировой войны.

– Мама моя! – Славгородский как завороженный прилип к иллюминатору и смотрел на открывшуюся его изумленному взгляду глубоководную могилу.

Прохоров и Сергей тоже молча всматривались в лежащий в двадцати метрах от батискафа французский бомбардировщик. Камера подводной съемки передавала изображение на «Пеликан»

Несомненно, там тоже стояла гробовая тишина.

Фантастическое, но вместе с тем совершенно реальное зрелище потрясало.

Первым заговорил штурман. Он включил связь с радиорубкой корабля и вызвал капитана.

– Все в порядке, – через десять секунд раздалось в динамике. – Мы видим его, хорошо видим, – после паузы продолжил «кэп». – Попробуйте подплыть ближе. Главное – это номер борта и наличие вооружения. Если сможете, загляните в кабину.

– В таком случае, не обойтись без механической руки. Надо выбивать стекло, так ничего не видно, – сказал Славгородский, пригнувшись почти вплотную к микрофону, вмонтированному в приборную панель.

– Ничего страшного, – отозвался капитан. – Вернемся, сообщим французам о находке, пусть сами поднимают. Но раз уж мы оказались рядом, надо выяснить самое основное. Возможно, там сохранились останки пилотов… В любом случае, стоит попробовать. Подойдите ближе и выдавите стекло, – капитан отключился.

– Вот вам и дельфины, – пробормотал штурман и, активизировав электромоторы, направил батискаф к самолету.

– Одно другому не мешает, – непринужденно пожал плечами Прохоров и посмотрел на профессора. – Правда, шеф?

– Закончим с «летуном», займемся делом, – согласно кивнул Славгородский. – Время есть.

Подумаешь, лишние двадцать минут просидим в этой скорлупе, – он легонько хлопнул Вадима по плечу и даже подмигнул. Происходящее, несомненно, занимало его.

Батискаф приблизился к бомбардировщику на расстояние не менее трех метров и сейчас находился прямо перед изрешеченной пулями кабиной. Плотные, как морщины, нити трещин не позволяли разглядеть, что скрывалось за стеклом.

Сергей зафиксировал нужное положение прожектора и переключил рычаг управления на приведение в действие механической руки глубоководного аппарата. Она медленно вытянулась с верхней части батискафа, достигла кабины бомбардировщика и очень аккуратно надавила на стекло. Серьезной нагрузки не потребовалось – стекло рассыпалось от малейшего прикосновения. И трое находящихся в темно-синем стальном «ките» мужчин увидели пристегнутые ремнями к истлевшим от соленой воды и времени креслам скелеты. Их было двое. На белых, начисто отшлифованных океаном костях угадывались остатки форменной одежды и даже наручные часы. На шее у одного из мертвецов висела витая серебряная цепочка с католическим крестом. Один скелет завалился на переборку, второй, натянув ремень, приник к приборной доске. Когда штурман при помощи механической руки выдавил стекло кабины, череп одного из летчиков отделился от позвоночника и плавно, будто погруженный в масло, упал на серое дно океана, рядом с торчащим из песка бесформенным куском вулканической породы.