Андрей Ростовский - По законам волчьей стаи

Так вот что я хочу тебе поведать, дружище. По-большому, поверь старому урке, все преступные понятия сейчас — полнейшая условность. Они настолько искажены, что узнать их в натуральном виде очень сложно. Я говорю про жизнь на воле. И хоть я считался их самым рьяным поборником, скажу: сейчас они существуют для определенного круга людей, которые научились вертеть ими по своему усмотрению. Не ради воровской идеи, не для правильной жизни честных арестантов, а для удовлетворения своей личной корысти. Так что, Герман, если ты следуешь им в какой-то мере, то пусть исходят они из самого сердца. По той справедливости, которую ты сам считаешь правильной. Так-то вот, сынок…

Их беседа продлилась далеко за полночь. Герману было о чем задуматься. Слова умудренного жизнью старого вора заставили его посмотреть на некоторые вещи в другом ракурсе. По-иному.

Время пребывания Германа в Париже подошло к концу, ему предстоял перелет на родину, домой.

Аэропорт Шарля-де-Голля. Современное здание из стекла и бетона.

Пройдя формальный таможенный досмотр, Герман ступил на эскалатор, один из многих, расположенных внутри здания и представляющих собой стеклянные трубы. Доехав до нужного яруса и налюбовавшись фонтанами внизу, наш друг решил побродить по кругу находящихся на этаже магазинов и бутиков.

В отделе спиртных напитков он купил парочку бутылок красного сухого вина «Шато» и бутылочку коньяка «Мартель» — на сувениры.

Объявили посадку. Герман проследовал на борт авиалайнера и удобно разместился в бизнес-классе. Листая рекламный журнал товаров «DUTY FREE», он скользил взглядом по знакомым страницам, не обращая никакого внимания на их содержание.

Он думал о Марине. Расставаться с ней ему не хотелось, но, увы, как говорят парижские аборигены: «се ля ви». Такова жизнь. Дела и еще раз дела. Москва заждалась своего блудного сына. Он и так провел в Париже сверх всякого лимита своего запланированного времени. Но, в конце концов, не на Марс же он улетает или в какую-нибудь межгалактическую экспедицию.

Во-первых, хорошо работает телефонная связь, во-вторых, при желании он сможет вырваться еще, и наконец, в-третьих, Марина обещала погостить у Германа зимой. Да, очаровательная она все же девушка. Наш герой поймал себя на мысли, что он уже по ней начал скучать. На него это непохоже, но в жизни все так изменчиво. Он вспоминал трепетные минуты расставания, слезинку на глазах девушки. Сладкие воспоминания.

Герман думал о долгих беседах с Георгием Максимовичем. С ходу все так сразу и не переварить. Ему по-доброму льстило общение с таким именитым вором. Очень много нужного и полезного почерпнул он из услышанного от старого законника.

Стюардесса принесла пластиковую трехсотграммовую бутылочку красного вина «Мерлот». Герман любил слегка расслабиться, коротая полет, и, чтобы не гонять лишний раз бортпроводницу, он попросил принести еще пару бутылочек. Вино было не из самых дорогих, но Герману нравилось.

Потягивая вино из пластикового стакана, Герман сосредоточился и в подробностях вспомнил последний разговор с отцом Марины. И неожиданно в его голове начали зарождаться и кристаллизоваться интересные мысли.

Герман давно уже не лез в голимый криминал. По крайней мере, настолько, насколько это возможно в нашей многогранной и совершенно непредсказуемой стране. После нескольких месяцев, проведенных в КПЗ в прошлом году, коротать драгоценные годы молодости за решеткой совсем не хотелось. Но, как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Бывает, совершают люди конкретное преступление и им сходит с рук. А бывает — совершишь всего ничего, и раз, по воле случая, попался. Повезло оперативникам. А того хуже: попытаются подставить или повесить чужие, еще не раскрытые дела. Известно, что очень многие сидят ни за что. И примерно столько же людей, совершив те или иные преступления, безнаказанно гуляют на свободе. Не стоит все валить на бюрократическую, коррумпированную систему. Хотя ее роль здесь ох как велика. Не спишешь на злые повороты судьбы. Но нельзя не отметить кадры, которые, как говорил грозный дедушка Сталин, «решают все», оставляют желать лучшего.

Сколько в правоохранительных органах продажных и циничных сотрудников, обычному человеку даже представить себе сложно. Именно они, а их очень много, и бросают грязную тень компромата на наши доблестные органы.

Герман вспомнил своего закадычного приятеля, писателя и кинодраматурга Виктора Доценко. Судьба крепко потрепала этого хорошо известного российскому читателю и кинозрителю человека. В застойные годы он своим вольнодумством и жгучими, критическими произведениями здорово насолил государственным чиновникам. В итоге — негласный приказ компетентным органам: «позаботиться» об этой строптивой личности. И вот звонок в дверь. Ничего не подозревающий писатель открывает. На пороге незнакомая женщина, которая просит срочно позвонить по телефону. Будучи интеллигентным человеком, Виктор, конечно, позволяет, и женщина несколько минут ведет непринужденный разговор. Потом она просит попить воды, благодарит и уходит. А вечером к нему являются оперативники. Крутят Виктору руки и увозят на Петровку. Дальше дело знакомое: дурное дело не хитрое. Появляются невесть откуда свидетели, якобы слышавшие крики из квартиры писателя. Невесть откуда находятся улики из вещей потерпевшей, якобы обнаруженные у него дома. И наконец, сама потерпевшая в ссадинах и кровоподтеках, в изодранном платье, рьяно тыкающая пальцем в одного из представленных к опознанию. Кто этот один — нетрудно догадаться. Суд-медэкспертиза зафиксировала побои и подтвердила изнасилование. И вот злая, неприглядная для заключения 117-я статья. Суд вынес приговор — пять лет. Оттарабанил их наш горемыка от звонка до звонка. С достоинством прошел все трудности и лишения лагерной жизни.