Дмитрий Дубинин - Золотой иероглиф

В лагере не никого не было. Я несколько раз крикнул «Таня!», но пустые палатки только лишь разевали пологи, не сообщая о том, куда делись обитатели.

Вот теперь я точно понял, что значит отчаяние. Ни разу еще с того момента, как я увидел на острове Мотояму со товарищи, не приходилось мне испытывать такого ужаса пополам с безысходностью… Из транса меня вывел Сэйго:

— Они могут быть только в одном месте.

Я как-то сразу понял, что он имеет в виду. Лодка! Лодка Сэйго, которую бандиты не удосужились прострелить также, как нашу!

Я за этот кошмарный день вымотался до предела, Сэйго, надо полагать, не меньше. Но эти три километра до берега мы преодолели меньше, чем за полчаса.

Здесь был примерно такой же берег, как и на противоположной, северной, стороне острова. Невысокий обрыв сменялся пологим участком суши, плавно уходившим в море. На этом участке находилась сейчас моторка Сэйго, которую изо всех сил, раскачивая и тряся, пер к воде единственный из оставшихся в живых бандитов.

Но где Таня?!

Я уже готов был закричать, но тут Сэйго легко тронул меня за плечо и показал вниз. Я немного высунулся и посмотрел с обрыва туда, куда показывал компаньон.

Таня была там. Она сидела на земле, связанная капроновым тросом и смотрела, как бандит пытается стащить лодку. Не иначе, у бедолаги не выдержали нервы из-за всех этих катаклизмов, к тому же еще вертолет прилетел совсем в неурочное время… Босс на связь не выходит, да и на базе не все в порядке. Надо давать деру, ну а чтоб не скучно было, почему бы не взять с собой попутчицу?..

Гангстер остановился, чтобы вытереть пот со лба, а я, дурак, настолько потерял бдительность, что позволил ему себя обнаружить. В мгновение ока он выхватил из лодки свою «трубу». Но направил ее не не меня, а на Таню. И сделал приглашающий жест рукой: иди сюда, мол…

Я замешкался. Тогда чертов якудза дал короткую очередь по обрыву. Мне все стало ясно. Как только я привстану, он меня тут же и прикончит, а если я вставать не буду, то следующую очередь он выпустит по Татьяне… Я стал приподниматься, думая, что ни за что не успею перехватить свое оружие и выстрелить, и гангстер уже направил на меня ствол пистолета-пулемета. Но тут коротко треснула очередь из винтовки. Сухо так, будто кучка валежника в лесу под ногой. Якудза не успел нажать на спуск. Словно подрубленный, он рухнул рядом с лодкой.

А я еще несколько секунд, наверное, стоял, упираясь руками в грунт, не веря, что с гангстерами на этой части суши наконец-то покончено.

Когда мы скатились с обрыва, и я оказался возле Тани, то испытал не просто облегчение, когда, что называется, гора с плеч падает, а целый горный кряж… Татьяна была жива-здорова, только до ужаса перепугана. Причем, как я понял, не столько тем, что бандит тащил ее в лодку, сколько тем, что началось стихийное бедствие, а от нас — ни слуху, ни духу…

— Сергей, я ведь опять у тебя в большом долгу, — произнес я, когда мы все втроем начали сталкивать лодку.

Тот только усмехнулся.

— Поменьше думай об этом, — произнес он. — Теперь главное — отъехать отсюда подальше, пока эта штука не вздумала взорваться…

Вулкан продолжал грозно ворчать, извергая черный дым. Высоко в небе дым смешивался со свинцово-серыми тучами, по-прежнему льющими потоки грязной воды.

Такэути принялся заводить мотор, пока я отгребал от острова, борясь с крутыми волнами. Японская техника не подвела, запустилась почти сразу, и Сэйго, не теряя времени, взял курс на восток, подальше от вулкана, но так, чтобы остров оставался в пределах видимости.

За вершинами холмов-«грудей» раньше не было видно кратера — вулкан находился в мертвой зоне. Но теперь его раскаленная вершина словно бы вспучилась, поднявшись, и даже приобрела характерную коническую форму. Зрелище дымного столба, клубящегося над видимым теперь отсюда кратером, просто потрясало воображение. Сэйго заглушил двигатель в паре километров от острова — здесь уже не было дождя и волны казались поменьше — и бросил с носа плавучий якорь.

— Уэнимиру совершил харакири, — произнес он.

Да, остров погибал, корчась в конвульсиях. Как будто поиски клада и нахождение «Капли Солнца» спровоцировали такую реакцию. Я, конечно, понимал, что это, мягко говоря, не совсем так, но… Как бы там ни было, сокровище осталось погребенным под слоем лавы, которая уже, наверное, залила и раскопанную нами яму, и трещину в склоне вулкана. И теперь оно, скорее всего, погребено уже навсегда. Золотые монеты расплавились и спеклись в единое целое с лавовой массой, а «Тайё-но Сидзуку»… Теперь ее тоже никому уже не найти…