Дмитрий Дубинин - Узурпатор ниоткуда

А Майк наверняка тоже был потрясен. Когда БТР въехал в ворота и двинулся по улице между разнесенными на куски заборами, то Новински трижды тихо выругался по-английски: когда увидел лежащего парня, обезглавленного снарядом; затем, когда мы миновали исковерканную зенитку, с лафета которой свисал клубок человеческих внутренностей; и наконец, когда справа за остатками забора появился движущийся трактор, который обрабатывал в непосредственной близости от побоища сравнительно небольшое — менее гектара — поле. Скорее, даже участок. Негр-тракторист довольно равнодушно смотрел на нашу процессию.

Нам пришлось ненадолго остановиться. Между взводными «тайсонами» возникло небольшое недоразумение, и Жоам взялся рассудить спорщиков.

Я не силен в аграрном деле, потому вряд ли мог сказать, что делает тракторист. Единственное, что я понял — местные жители выращивали какую-то зерновую культуру. Трактор прошел совсем близко от нас, затем развернулся, и управляющий им крестьянин опустил неизвестный мне навесной инструмент и повел машину прочь от нас.

Тогда я и услышал фрагмент спора — один из взводных, настаивал на том, чтобы немедленно реквизировать трактор и использовать его как дополнительную штурмовую машину, Балтазар же и Жоам были против.

Взводный ухмылялся.

— Ты никогда не хотел быть фермером, янки? — спросил он Балтазара.

— Никогда, — ответил весь ободранный да Силва. — Мне для этого слишком нравится стрелять в людей.

Он тоже усмехался, но я не был уверен, что он шутил.

— Слушайте, вы, оба! — воскликнул Жоам. — Я тоже люблю стрелять в людей. Поняли? Мирных жителей не трогать. Это приказ. Мы пришли сюда не как захватчики, а как освободители. Убьете кого-нибудь, или хотя бы просто ограбите — застрелитесь сами. Еще за вас я беспокоиться буду.

А Жоам — я видел — действительно тревожился. Я на его месте тоже, наверное, опасался бы непредвиденных эксцессов — где-то по городу шастали нигерийские наемники, чья рация не отвечала, и можно было беспокоиться о том, как бы в упоении кровью они не перерезали всех, кого встретят на своем пути.

Мы двинулись дальше, оставив безвестного крестьянина в покое. Может быть, нам и пригодился бы трактор. А еще лучше — джип. Здесь, в городе, оснащенные оружием джипы, на мой взгляд, могли бы оказаться более полезными, нежели транспортеры. И не такими опасными — я не раз слышал, что во время первой чеченской кампании оказалось большой глупостью вводить тяжелые боевые машины в город с узкими улицами. Танки и бэтээры просто сжигались с крыш и заборов.

Но здесь снайперов не было видно. Не было видно и восторженной толпы, ради которой возвращающийся наследник престола торчал на башне транспортера с угонкой в руке. Нет, не так я представлял себе все это. Хотя действительно, вряд ли во время гражданских войн местное население так уж повсеместно подносит хлеб-соль захватчикам-освободителям. Скорее оно видит в них лишь очередные проблемы.

Однако здесь были и те, кто явно обрадовался возможной перемене власти. Ближе к центральной части города нас встретила группа местных жителей — не менее сотни человек. Но вряд ли намного более. Откуда-то взялись королевские флаги. Толпа нестройно, но громко и радостно вопила.

— Скажи им что-нибудь, Майк! — посоветовал я.

Пока транспортер шел со скоростью пешехода, Новински мог встать, не рискуя потерять равновесие. Что он и сделал. Потрясая символом королевской власти, он заорал по-португальски. Каждая его фраза находила все более восторженный отклик среди приветствующей нас толпы. Водитель тем временем дал газ, Майк немного пошатнулся, но я, как и полагается принцу, почтительно поддержал своего сюзерена. Черт возьми, меня тоже начал забирать азарт всего этого дела! И пока мы двигались по направлению дворца-ратуши, я тоже стоял во весь рост и, размахивая автоматом, затянул песню, невесть каким образом вынырнувшую на поверхность моей памяти:

Этих дней не смолкнет слава,

Не померкнет никогда!

Партиза-а-анские отряды

Занима-а-а-али города!

Жоам, идущий рядом с бэтээром, посмотрел на меня и показал «ОК». Подозреваю, что среди всех, кто принимал участие в штурме, слова этой песни знал только он. Но Алварес не пел. Операция была еще не закончена.

Гвардия президента, видимо, решила стоять насмерть. За очередным поворотом нас встретили автоматные очереди. «Вниз, оба!!» — заорал нам Алварес. Мы, естественно, вняли и нырнули в удушливую жару машинного чрева. Стрелок, не обращая на нас никакого внимания, напряженно глядел в триплекс прицела.