Борис Мишарин - Ангел возмездия

Елена положила трубку, Михась успокоился, закурил. Решил позвонить Корнею, — он последнее время не расставался с Еленой, ездил везде с ней. Набрал номер, но Корней не отвечал. Николай забеспокоился — почему молчит Антон Петрович, что случилось? Сердце кольнуло страхом — гинеколог, почему она позвонила домой, откуда узнала номер? Михась набрал сотовый Елены, но он тоже молчал. Николай Владимирович рванул из кабинета, охрана едва поспела за ним прыгнуть в машину.

— К поликлинике, — коротко бросил он. — И быстрее.

У поликлиники знакомой машины не оказалось, и Михась, не останавливаясь, помчался к дому. Через пару кварталов сердце чуть было не остановилось от предчувствия — на дороге образовалась большая пробка, и он приказал ехать по газону, не обращая внимания на тормозивших его ГАИшников, навстречу страшной картине.

Здоровенный «КАМАЗ» вылетел на полосу встречного движения и практически подмял под себя «Вольво». Капот и передняя часть салона зашли под бампер «КАМАЗа», свободными оставались лишь задние дверцы, которые безуспешно пытались открыть суетящиеся вокруг гаишники. Необходимо было растащить машины и вырезать крышу легковушки.

Через разбитое стекло Михась прикоснулся к горлу Елены, на сонной артерии пульс отсутствовал. Николай опустился на землю, ноги не держали его, дрожащими пальцами он снова набрал номер Корнея, слыша лишь длинные гудки в ответ.

Незаметно пролетели три года. Весна оказалась ранней, и в парке кое-где наклевывались листочки. Михась в этот день решил поехать на кладбище пораньше, не заезжая к себе на работу. В день смерти Елены кто-то уже два раза приезжал раньше его, Николай всегда находил могилку убранной и букетик алых роз покоился у подножия памятника. И в этот раз Михась чуть было не опоздал, знакомая фигурка Крапилиной уже удалялась от могилы. Николай Владимирович попросил охрану вернуть ее.

— Спасибо тебе, Таня. Посиди немножко рядом, — он впервые назвал ее по имени. — Леночка любила мартини, давай помянем ее светлую душу.

Охрана налила три рюмки, одну поставила на могилку, другие отдала Михасю и Татьяне. Они молча выпили и сидели, каждый думая о своем.

«Вот ведь как на свете бывает — и подружками они не были, а как переживала Татьяна ее смерть… Если бы не она, не знаю, что и со мной бы было, она заставила меня вернуться к работе, заботилась, заваливала вопросами по теме диссертации. И я невольно втянулся, поняв, что надо жить». Михась закурил сигарету, благодарно взглянув на Татьяну. Не понимал он лишь одного — она упорно не соглашалась бывать у него дома, всегда находила веские причины и отказывалась.

Прошло три года, Корнея и его охранников так и не нашли, они бесследно исчезли вместе с машиной. Заказчиков первого покушения через год выпустили за недоказанностью вины, исполнителей осудили к длительным срокам, но все они в течение месяца повесились в камерах. Сильно сомневался Михась в самоубийстве, не послушался он тогда Корнея — сидит сейчас у могилки, а заказчики жируют на свободе. Где-то покоится тело Антона Петровича, ждет, когда найдет его Михась.

На девятый день пришел Корней во сне к Николаю, попросил ждать три года, а потом отомстить. «Ты знаешь убийц, меня потом похоронишь, рядом с Леной. Никто не посмеет после тронуть тебя». И растворился образ Корнея, и не приходил больше во сне, не приходила и Лена.

Долго обсуждал сон Михась сам с собой и понял, что попросил Антон Петрович три года ничего не делать, чтобы улеглось все и забылось. А где его искать — расскажут перед смертью преступники.

Николай вздохнул тяжело, поправил на могилке цветы и протянул руку:

— Пойдем, Таня.

Она подала ему дрожащую руку, смахивая с глаз слезинки, и покорно пошла рядом.

Через три дня в Новосибирске состоялась конференция промышленников, а после нее газеты запестрели заголовками о зловещем убийстве, по всем каналам передавали его таинственный характер.

В одном из номеров гостиницы обнаружили три безголовых трупа и записку: «Мы покушались на Елену Михась и мы убили ее, как и Корнея. Ангел возмездия явился к нам и забрал наши головы, которые вы найдете вместе с телом Корнея».

Экспертиза установила, что писал один из убитых, писал обычным своим ровным подчерком без признаков волнения или испуга. Все это смахивало на фантастику, но старое дело подняли и на всякий случай установили — не ездил ли Михась в Новосибирск. Не ездил, алиби имел железное.