Сергей Зверев - Идеальное погружение

Ныряю в коридор. Нужный кабинет, по моим расчетам, находится метрах в двадцати справа. Тихо ступая босыми ступнями по холодным плиткам пола, двигаюсь вперед, придерживаясь правой стороны. Проходя мимо дверей, изо всех сил напрягаю слух. Преодолев метров десять, слышу металлический звук, словно кто-то кидает использованный хирургический инструмент в специальную ванночку. Звук исходит из третьего или четвертого по счету кабинета. Направляюсь туда…

Передо мной нужная дверь. Она плотно прикрыта, но именно из-за нее доносятся приглушенные звуки. К тому же в узкую щель между полотном и косяком пробивается свет.

Взявшись за ручку, делаю несколько глубоких вдохов. Мне нужно сосредоточиться, включить максимум внимания и скорости. Действовать я должен быстро и решительно, ибо не знаю, сколько в кабинете людей, вооружены ли они и что у них на уме. Я готов. Дернув на себя дверь, заскакиваю в кабинет. Останавливаться нельзя — диспозицию оцениваю на ходу.

В хирургическом кабинете (судя по обстановке, это действительно он), помимо лежащего на столе человека, двое в светло-зеленых врачебных одеяниях. Один сидит на стуле у изголовья островитянина, второй, повернувшись к нему спиной, склонился над разложенными инструментами.

Анализ ситуации происходит автоматически. Колдующий с инструментами — бесспорно врач. Он менее опасен. Другой — преспокойно сидящий в офисном кресле — контролирует обстановку и, вероятно, врачом не является. Он старший. Возможно, вооружен и представляет для меня реальную угрозу. Бросаюсь к нему, по пути с силой отталкивая врача. Тот падает, сбивает каталку с инструментом. Грохот, возглас возмущения. Я рядом с сидящим парнем. За секунду, пока я летел от двери, он успел сделать только одно: отъехать на кресле на полметра и упереться спиной в стену под задернутым шторой оконцем. Три резких удара правым кулаком в район челюсти. У кресла короткая спинка без подголовника, и затылок моего оппонента трижды хорошо прикладывается о стену, облицованную кафельной плиткой. Этому достаточно. Теперь следующий.

Разворачиваюсь с огромным желанием вытрясти из врача душу. И вижу летящий в мою голову стул. Пригнувшись, ухожу от запущенной мебели. Тощий врач лет тридцати вложил в бросок все свои силы и сам едва устоял на ногах. Притянув его за зеленый халатик, поддеваю крюком в корпус.

Дохляк от удара подпрыгивает и мусорным мешком падает на пол — ватные ноги не держат. Дело сделано. И даже без особого шума.

— Ну что, приятель? — нагибаюсь над родственником Ампаро и Джиан. — Живой?..

Лежащий на столе мужчина удивительно похож на Ампаро — даром что его родной брат. Ему лет сорок с небольшим, он худощав, кожа смуглая от ровного южного загара. Руки-ноги привязаны ремнями к специальным скобам, на теле видны повреждения, зрачки глаз расширены, внутри локтевого сгиба торчит игла капельницы, на лице полное отсутствие эмоций. Одним словом, мужик где-то далеко.

— Как звать-то — Винсенте или Висенте?.. — осторожно тормошу за плечо, пытаясь вернуть его в сознание.

Бесполезно. Не реагирует. Ладонь машинально тянется к воткнутой в руку игле, желая ее немедленно выдернуть. В последний момент останавливаюсь. А вдруг вводимым внутривенно препаратом его как раз приводят в чувство. Надо бы выяснить.

Резким движением поднимаю с пола доктора и с размаху усаживаю в кресло. Постанывая, он держится за отбитый ливер.

— Что с ним? — спрашиваю по-английски.

Тот мотает головой. То ли не может говорить, то ли не желает. Ладно, спросим по-другому. Хватаю лежащий на полу инструмент, похожий на щипцы или зажим. Секунда — и один из пальцев доктора зажат между зубцов. Вопрос повторять некогда. Закрыв ладонью его рот, сдавливаю рукоятки инструмента. Парень мычит и дергается всем телом. Больно. Прервав эксперимент, освобождаю его рот.

— Что с твоим пациентом?

— Он… Ему ввели наркотик и «сыворотку правды», — сбивчиво объясняет доктор. И кивает на лежащего без сознания приятеля: — Это все он. Гордон. Он здесь старший. Он приказал…

— Что он хотел от него услышать?

— Он спрашивал о каких-то документах, оставленных русским профессором Иванцовым.

Вот оно что! Значит, страсти по вакцине против смертельного штамма E.coli все еще кипят.

— Как долго пациент пробудет в этом состоянии? — спрашиваю доктора.

— Остановите капельницу, — сдавленно шепчет он. — Выдерните иглу…

Повернувшись к столу, выдергиваю из руки иглу.