Сергей Зверев - День курка

То, что творилось у сетки с оставшимися аппаратами Spare Air, не поддавалось описанию. Это был постоянно движущийся пестрый клубок из сплетенных тел. Время от времени из клубка выпархивал вверх счастливчик с портативным дыхательным аппаратом. Или же опускалось на грунт обездвиженное тело неудачника, испускавшего из легких последний воздух.

Наметив жертву, только завладевшую ярко-желтым баллоном, иду в наступление. Схватив устремившегося к поверхности пловца за ногу, резко дергаю вниз.

Он лихорадочно хватает загубник и отбивается ногами. Я ухожу от суетливых движений свободной конечности и пытаюсь нанести удар по корпусу.

Вода — это и друг, и враг одновременно. То, что довольно легко переносится на суше, под водой оборачивается совсем иным. К примеру, хорошо отработанный удар в солнечное сплетение или чуть ниже наверняка вызовет баротравму легких с последующей газовой эмболией. А с такими повреждениями продолжать единоборство невозможно. Это аксиома.

Наше единоборство продолжается всего две-три секунды.

В результате я получаю неприятный удар коленом в челюсть, но при этом наношу два поставленных удара в грудную клетку.

Тут же, пользуясь секундным замешательством, выхватываю аппарат Spare Air и бросаю светловолосому парню. Схватив его, он тут же прилипает к загубнику.

«Ладно, подыши. Тебе не помешает», — вновь переключаю внимание на противника. Успев сделать несколько вдохов, он свежее меня и настроен продолжать борьбу.

Специально сокращаю с ним дистанцию. Он делает разящий выпад правой рукой, намереваясь попасть кулаком в мою голову.

Использую «юлу» — резко разворачиваю корпус против часовой стрелки — навстречу удару. И одновременно, согнув левую руку, бью «товарища» локтем в висок.

С этим покончено. Вряд ли он очухается и станет настаивать на продолжении банкета.

Кручу головой в поисках спасенного блондина.

Что за черт?! Там, где он должен быть с дыхательным аппаратом, никого нет.

Гляжу вверх. И метрах в пяти-шести вижу его бело-синий костюм. Воткнув в рот загубник, он «со всех ног» гребет к поверхности.

Выругавшись про себя, оборачиваюсь на сетку.

Она пуста. Рядом на дне лежат несколько тел погибших пловцов. И я остаюсь возле нее в одиночестве.

Нет, такой расклад не устраивает. На все про все у меня остается секунд тридцать. Я слишком много двигался, растратив последние запасы кислорода в крови. До поверхности мне не добраться, а если и случится чудо, то получу кессонку самой тяжелой формы.

Вариантов нет. Либо я догоню светловолосого засранца и восстановлю справедливость, либо погибну.

Стиснув зубы, начинаю погоню…

Да, с полминуты я продержался бы, еле шевеля конечностями и плавно поднимаясь к поверхности со скоростью полметра в секунду. Но прогулочный темп меня погубит.

Во-первых, плывущего последним блондина я на такой скорости не догоню. Во-вторых, успею преодолеть лишь половину пути до поверхности. Поэтому организованная мной погоня должна быть стремительной и скоротечной. Я обязан выложиться: израсходовать весь кислород, отдать последние силы и обязательно настичь спасенного беглеца.

Дистанция метра три-четыре. Еще немного поднажать!

Заставляю работать все мышечные группы, включая подраненную правую руку. Парень в бело-синем костюме, как и все прочие пловцы, во избежание баротравмы выдерживает умеренную скорость подъема, к тому же не замечает преследования.

Дистанция между нами быстро сокращается, и это придает мне надежду. Одно плохо: невероятного по динамике спурта я долго не выдержу. В глазах уже появляются радужные круги — первый признак кислородного голодания.

Нас разделяет смехотворное расстояние — чуть больше метра. Кажется, протяни руку и ухватишь его за лодыжку.

Нет, рановато. Еще пару взмахов…

В отборочном раунде организаторы запретили пловцам надевать на ноги ласты, и все участники зашли в клетку босиком. Это отчасти помогает — эффективно грести босыми ногами умеет далеко не каждый. В данной мелочи тоже есть свои нюансы.

Мою голову начинает пронзать острая боль при каждом сокращении сердечных мышц. Это второй признак надвигавшейся катастрофы.

Плотно сжав губы, не позволяю грудным мышцам сделать рефлекторный вдох и наполнить легкие водой.

Последнее усилие. В прямом смысле последнее — на большее меня не хватит. Вытянувшись в струнку, хватаю белобрысого за босую ступню.

Не на шутку перепугавшись, он отчаянно отбивается. Глаза снова выскакивают из орбит, все четыре конечности дергаются как у деревянной марионетки. То ли он принял меня за акулу, то ли со страху решил, что его догнали ради сведения счетов.