Сергей Зверев - День курка

Мы довольно быстро опорожнили бутылку отменного французского коньяка. Аристарх Петрович достал из кармана свой золотой телефончик и приказал принести еще одну.

По мере того как в нашей крови увеличивалось содержание алкоголя, разговор меж нами становился все более непринужденным, а временами походил на беседу двух давних приятелей.

— Понимаешь, Женька, — похлопывал он меня по здоровому плечу, — мне ведь та цепь и вправду была по барабану. На хрена мне она? Вот взгляни на этот мобильник…

Я принял тяжеловатый аппарат и впервые заметил окантовку из бриллиантов, пущенных по краю золотого корпуса.

— Солидная штука, — возвратил я ценную вещицу. — Надеюсь, когда-нибудь ты его потеряешь на одном из пляжей. А я отыщу.

Посмеявшись, Аристарх довольно заметил:

— Я не хожу на местные пляжи. А этот мобильник… Он вполне может стать твоим. Я подарю его тебе, если найдем общий язык.

Не понимая странных намеков, я вопросительно уставился на нового знакомца.

— Золотой мобильник, украшенный сотней бриллиантов, стоит в разы дороже цепочки, но дело не в цене. Просто на той цепочке висел крестик — наша семейная реликвия, переходящая из рук в руки от прадеда по отцовской линии.

— Как же эта реликвия оказалась на берегу, если ты сторонишься простого народа и не ходишь на сочинские пляжи?

— Все просто, — наполняет Аристарх бокалы очередной порцией коньяка и с каким-то хищным удовольствием поясняет: — Понимаешь… завелась среди моих телохранителей крыса.

— Крыса? — не понял я.

— Выражаясь нормальным языком: мелкий воришка. Стал я с некоторых пор замечать пропажу всякой мелочевки: то несколько купюр исчезнет из ящика стола, то бутылочка редкого вина из бара «сделает ноги», то пара новых ботинок уйдет в неизвестном направлении. Начали мы с начальником охраны присматриваться к его парням и обслуге: горничным, поварам, садовнику… Наблюдали, следили с помощью камер наружного наблюдения, которых здесь, к слову, около полусотни…

Я жду, пока он проглотит коньяк, закусит небольшим бутербродом с черной икрой и подпалит сигару.

— Вычислили? — нетерпеливо спрашиваю, когда он выпускает к потолку беседки клуб ароматного дыма.

— Конечно, — отвечает он так, словно речь идет о поиске угнанного сухогруза. — Всерьез мы за это дело взялись, когда крысятник оборзел и украл цепь с моим крестиком. Тут уж я взвился и поставил на уши всех, включая серьезных следаков из местной прокуратуры.

— И что же дальше? — выпив свой коньяк, закусываю тарталеткой с нежными креветками.

— А дальше все просто. Вычислив вора, мы пару дней пытали его в том подвале, — кивает он на дубовую дверь под небольшим черепичным козырьком, что прилеплен к левой стороне «замка». — Он во всем сознался, отдал украденные вещи, а цепь с крестиком умудрился потерять во время ночного купания на пляже. Падла…

— Ты его отпустил?

— Может, и отпустил бы. Но под конец второго дня пыток он испустил дух, — мстительно усмехается Аристарх, разламывая в пепельнице остатки сигары. — Пришлось похоронить его по морскому обычаю. И заняться поиском тех, кто ходит по пляжам с металлоискателями. Так и вышли на тебя…

История действительно заурядная. Теперь все становится на свои места. Все, кроме последнего и самого важного для меня вопроса.

— Ну а я-то тебе зачем, Аристарх? Воришка найден, крестик возвращен, справедливость торжествует. Живи и радуйся.

— Есть у меня одна мыслишка по твою душу, — вновь оживляет он экран золотого мобильника. — Погоди, сейчас кофейку закажу. Покрепче…

Разговор в беседке затянулся до позднего вечера и прерывался лишь короткими паузами, в течение которых мы возвращались в «замок», чтобы отлить в туалете. В беседку Аристарх заказал сытный обед, а через несколько часов и ужин. Изредка он связывался с обслугой и приказывал принести то новую коробку с сигарами, то холодного чешского пива, то сваренных с укропчиком раков… Я не любил понижать градус, но в сильную жару от пива отказаться не смог.

Все это время прилично захмелевший собеседник рассказывал длинную историю своей непростой жизни. О том, как бедствовали отец с матерью при социализме, о невинных шалостях и терках с правоохранительными органами. О первом уголовном деле и первом сроке на зоне. О том, как вовремя уловил перемены в начале лихих девяностых и начал круто подниматься в гору…

В общем-то, все это я где-то слышал. Точнее, слышал нечто похожее, ибо истории подобных восхождений написаны словно под копирку: бедствовал, пока своевременно не учуял перемены; затеял свое маленькое дело, подался в депутаты, наладил крупный бизнес и в одно солнечное утро проснулся долларовым миллионером.