Дмитрий Красько - Хозяин

И он явно не думал ни о чем, доставая пистолет. Все на полном автомате — черта, которой можно позавидовать. Я бы даже позавидовал, если бы он включил соображалку позже — чтобы сориентироваться, куда палить. Но, похоже, кто-то когда-то начисто отломал ему выключатель, так что соображать парень не мог по определению. Так и всадил все пули, не думая. Расхерачил два стула и пристрелил собаку. Часть пуль, правда, пришлась и на мою долю, но, будучи наполовину прикрыт толстенным стволом и — полностью — густой листвой, я уцелел. Правда, свою пригоршню щепок в лицо получил, но это мелочи.

Когда стрельба прекратилась, я снова осторожно высунул из-за ствола правый глаз. Скорострельный тип все еще стоял, протягивая руку с пистолетом в мою сторону. И вхолостую щелкал бойком. Заклинило, короче. Или патроны кончились. Количество выстрелов, по причине внезапности произошедшего, я не считал. Четверо его собеседников разглядывали парня с видом натуралистов, обнаруживших неизвестный доселе вид сумчатых тараканов. Наконец один из них не выдержал и спросил:

— Ты че, Толян?

— Там кто-то был, — ответил Толян и перестал-таки щелкать пистолетом. — Собака не зря лаяла.

— А на хрена ты ее завалил?

— Да темно там, как у негра! Я думал, она рвет кого-то.

— «Думал»! Ты сначала думать научись! — фраза, между прочим, целиком подтверждала мою догадку относительно умственных способностей Толяна.

Входная дверь коттеджа слегка приоткрылась, и оттуда прозвучал чей-то недовольный голос:

— Что за стрельба?

— Толяну показалось, что под деревом кто-то был. Он Джульбарса завалил.

— Идиоты! Сказано же было — стрелять только наверняка! Нам еще ментов тут не хватало. Проверьте, что там, у дерева. Толян! А тебе Кар лично за Джульбарса очко на немецкий крест порвет. Так что готовь вазелин.

И дверь закрылась. Пятерка идиотов, как окрестил их голос, двинулась в мою сторону. Я осторожно выдохнул. Все, Михаил Семенович. Если раньше у тебя еще была возможность отступить тихо и незаметно, то теперь просто не успеешь сделать это. Как пить дать — заметят и обстреляют.

Толян между тем где-то нарыл запасную обойму и на ходу менял ее. Это, кстати, было совсем некстати, да простится мне такой каламбур. С такими способностями парень вполне мог доставить серьезные неприятности. Поэтому я аккуратно взял его на мушку и выстрелил.

Теперь война уж точно была объявлена. Толян упал на газон, а остальные начали разбегаться в разные стороны, при этом хаотично, не целясь, отстреливаясь.

Я заругался матом. Не потому, что их стрельба доставляла серьезные неприятности — я по-прежнему был надежно скрыт и листвой, и самим деревом. А потому что не успел накрыть всех одной длинной очередью. А стрелять короткими по одиночкам, с моими-то способностями, было занятием достаточно бесперспективным.

Мне действительно удалось попасть еще только в одного. Но все оказалось не так грустно, как можно было предположить. Оставшаяся троица, не сговариваясь, пришла к одному на всех выводу — прятаться от обстрела лучше за прикрытием. А единственным надежным прикрытием во дворе выглядели иномарки. Так что парни стали стягиваться туда.

К тому же им в этом помогли — из коттеджа на крыльцо вывалились еще человек пять, на уже с более серьезным вооружением, и принялись обстреливать вяз.

Я снова спрятался за дерево. Мне стало реально страшно — если какая-то мягкая часть ненароком выглянет из-за дерева, при таком шквальном огне ее нашпигуют свинцом по самое не балуйся. Кое-как взяв себя в руки, я перевел-таки «Калаш» в режим длинных очередей, засосал солидную порцию воздуха и слегка высунулся из-за дерева, стараясь не попадать в зону обстрела скучковавшихся на крыльце. Целью выбрал ближайшую иномарку, а ее можно было лицезреть, особо не подставляясь. Я тщательно прицелился и принялся поливать машину длинной, нескончаемой очередью, поменяв по ходу дела магазин.

Иномарка была моей единственной надеждой. И она меня не подвела. Я всадил в нее все патроны из обоих магазинов, но своего добился — машина взорвалась. После чего наступила тишина.

Осторожно высунув из-за дерева голову целиком, изучил обстановку. Трое озабоченных Гондурасом, судя по всему, были уже не опасны. Двое из них лежали рядом с пылающими останками автомобиля, а где находился последний, я не увидел. Но признаков жизни он тоже не подавал.

На крыльце живых тоже не было. Активно живых. Два тела если еще и дышали, то как-то инертно, с полным безразличием ко всему. Другие поспешно — или успешно? скорее, и то, и другое сразу — скрылись в здании. Помочь раненным, понятное дело, никто не пытался.