Дмитрий Красько - Хозяин

— А с кем тебе нужно встретиться? — полюбопытствовала Зоечка.

Я отколупнул пылинку с руля, некоторое время поизучал ее, гадая — соврать? не соврать? Потом решил, что смысла во вранье никакого нет, и сказал правду:

— С Каром.

— С ке-ем?! — протянула она. — Ты что — псих?

— Да вроде нет, — я пожал плечами. — А что? Тебя что-то не устраивает?

— Он же тебя съесть и не заметит! — В ее голосе было столько убежденности, что я чуть было не поверил ей. Но, пораскинув мозгами, решил, что с этим не стоит торопиться. А потому возразил:

— Заметит. Он за сегодняшний день мою фотокарточку наизусть выучил. Если бы меня так просто было съесть, я бы здесь не сидел. Короче. Если не хочешь ехать со мной, так и скажи. Вон там трасса, до нее отсюда метров триста через лес. Можешь выдвигаться и ловить попутку.

— В таком прикиде? — она посмотрела на меня круглыми глазами. — В десяти километрах от города? В три часа ночи? Нет уж, я еду с тобой.

Я пожал плечами. Это был ее выбор.

— Составишь мне компанию? — спросил я Зоечку.

— Очень надо! — фыркнула она. — У меня с головой еще все в порядке. Слушай, плюнь! Поехали лучше в кабак.

— Не могу.

Зоечку, как я и предполагал, развезло. Держалась она еще молодцом, но можно было спорить на что угодно — минут через двадцать ее потянет танцевать, а еще через полчаса — оказаться в постели с первой попавшейся особью мужского пола. И я бы, повторюсь, был совсем не против такого развития событий, но мне во что бы то ни стало требовалось внести полную, даже сказал бы — окончательную — ясность в наши отношения с Каром. А Зоечка… Ну, что Зоечка? Пусть переждет в машине. С воплощением второго желания у нее, понятно, возникнут определенные трудности, а вот потанцевать — легко. Правда, сама с собой, зато не опасаясь посторонних взглядов. Впрочем, я никогда не понимал, что так привлекает женщин в «потанцевать». Возможно, именно посторонние взгляды. Что ж; значит, и танцы не доставят Зоечке желаемого удовольствия. В любом случае — это был ее выбор. Кабы очень захотела, то никакие триста метров по лесу, даже в ночное время, ее не остановили бы. Пошла— и проголосовала. У пьяного мозга решимости и не на такое хватит. По себе знаю.

Машину я загнал в небольшую рощицу, что колосилась по правую руку от летней дачи. С одной стороны, глаза не мозолит, а с другой — до позиций противника два шага пешком.

Вынув из-под сиденья «Беретту», я проверил обойму. Три патрона. Для полномасштабных военных действий, мягко говоря, маловато. Но в багажнике у меня был склад трофеев в виде «Калаша» и четырех, пусть и неполных, магазинов к нему. Перетащив все это добро в салон, я принялся за приготовления. В том смысле, что включил свет, вытащил из бардачка изоленту и принялся скручивать магазины попарно.

Зоечка смотрела на такое безобразие широко открытыми глазами. И даже прокомментировала. Впрочем, ее комментарий новизной не отличался.

— Ну, ты дурак! — сказала она, впервые увидев арсенал. А когда я потянулся к бардачку за изолентой, попыталась прижаться ко мне грудью в отчаянной попытке соблазнения, еще раз предложив: — Поехали лучше в кабак. Расслабимся.

Я ловко избежал контакта и, целиком сосредоточившись на работе, пробормотал:

— Съездим, солнышко. Вот вернусь — и обязательно съездим.

— Ага, вернешься, как же. Буду ждать, — недоверчиво проворчала она.

— Удачи тебе, Зоечка, в этом нелегком женском деле, — искренно, от всего сердца пожелал я и вогнал первую пару скрученных воедино магазинов в паз. Вторую, выбравшись из машины, прикрутил изолентой к животу. После чего засунул «Беретту» за пояс, под расстегнутую и выправленную, для лучшей вентиляции, рубаху, и отсалютовал блондинке: — Не скучай.

— Музыка у тебя тут есть?

Энтузиазма в ее голосе не стало вовсе. Сварливый такой голос. Упрекающий. Но что я мог поделать, когда меня звала труба? Трубу — ее нельзя игнорировать. От этого мужская сила уменьшается и живот растет. Отцы-командиры в армии мне это четко втолковали. В подкорку въелось так, что никакой кислотой не вытравишь. Да я и не собирался вытравливать. Мне моя мужская сила в мои двадцать пять была еще очень дорога. Поэтому я просто потыкал пальцем в разные места салона, пояснив:

— Кассеты — в бардачке, магнитофон — перед тобой. Щи в горшке, горшок — на печи. Если придут белые — не пугайся, их война давно закончилась, — потом слегка подумал и, еще раз наведавшись к багажнику, вернулся к Зоечке с бутылкой водки, которую реквизировал у Желтого днем. Не дамский, конечно, напиток, но одиночество скрасит. — Наслаждайся. Если что — ключ зажигания в замке. Станет совсем страшно — сваливай отсюда и не жди меня. Пока, целую.