Валерий Горшков - Под чужим именем

Ситуация, что и говорить, вырисовывалась наипикантнейшая.

Если бы не спасительно опаздывающий уже на добрых четверть часа – для некоторых – самолет без опознавательных знаков на фюзеляже, с минуты на минуту должный спланировать над кронами сосен и мягко сесть на простирающейся за ближним перелеском поляне, с целью принятия на борт диверсионной группы из трех человек, злодейски опоенного коньяком со снотворным господина генерала и возвращающегося на Родину после успешного выполнения задания высокого командования его бывшего личного шофера – тайного агента Москвы по имени Манфред.

В разыгранной могущественным Хозяином козырной партии сладкая парочка случайно уединившихся поблизости от места посадки самолета, прямо–таки светящихся от любовной страсти педерастов оказалась явно лишней. «Погоны» из пиковых шестерок, которые, пока не поздно, нужно выкинуть из игры, пока эта никчемная шваль вдруг случайно не вмешалась в большую игру. Как там было в басне Крылова? «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать!» Сказал – и в темный лес ягненка поволок». А здесь, слава богу, и волочь не надо. Так что, если потребуется, будем рвать на куски прямо на месте…

Быстро справившись с вполне понятной в данной ситуации, не более чем секундной растерянностью при созерцании столь жаркого и откровенного мужского поцелуя, Ярослав достал пистолет, спрятал в боковой карман куртки, встал и, стараясь не слишком сильно шататься – насколько это вообще возможно в его измотанном выше всех пределов состоянии, – направился прямиком к немцам. Те, заметив неспешно, но грозно приближающегося «родного» гитлеровского десантника в натянутом поверх куртки и штанов–комбинезона белом маскировочном одеянии, дружно обернулись в его сторону, затем молча переглянулись да так и застыли соляными столбами. Из ступора их вывел голос остановившегося напротив, в двух шагах, Охотника:

– Специальный военный патруль. В этом квадрате проводятся секретные учения десантных войск. Не слишком подходящее место для любовных игр, вы не находите, господа офицеры?

– Мы не знали, что здесь учения… Извините, – начал было оправдываться, густо краснея, один из педерастов – тот, что добровольно примерял на себя роль «пассивного», но категоричный приказ Славы заставил его заткнуться и вжать голову в плечи:

– Разберемся. Лицом к машине! Руки на крышу! Одно лишнее движение и… – Рука Охотника уже угрожающе сжимала пистолет. Ствол, то и дело качаясь вправо–влево, смотрел прямо в лбы пойманных с поличным и от того смертельно испуганных мужеложцев. Чем им грозило разоблачение, оба морячка отлично понимали. Насколько было известно Славе, вкупе с остальными бойцами «Стерха» вкратце посвященным в военную доктрину фюрера, Адольф, мягко говоря, не жаловал ни цыган, ни евреев, ни тем более половых извращенцев. В Третьем рейхе «отбросам» места не было.

Поэтому Охотник не сильно удивился, когда другой из безропотно выполнивших приказ и развернувшихся к нему задницами лейтенантов – «активный» – попытался с ходу предложить взятку:

– Послушайте, как вас там по званию!.. Вы, судя по акценту, швейцарец… Мой дядя, капитан эсминца «Пилау», тоже родом из Швейцарии… Это – недоразумение! Мы ведь не шпионы! У нас есть при себе документы!.. И… мы можем договориться. Я дам вам пятьсот марок за молчание, вы нас отпустите, и мы сразу уедем. Никто не узнает. Прошу вас!

И в эту самую секунду уже приготовившийся пустить в ход пистолет Слава наконец–то уловил далекий, но планомерно усиливающийся со стороны Балтики гул самолетных двигателей. Кажется, они все–таки успели. И – даже более того – умудрились прихватить по дороге два «языка».

После десятков практических занятий с инструкторами вырубить педерастов рукояткой пистолета и связать им руки и ноги их же собственной одеждой и ремнями оказалось для Ярослава не труднее и не дольше, чем спеленать куклу. Потратив драгоценную минуту, Охотник, махнув Лису, чтобы тот оставался ждать, бросился через начинающийся сразу за дорогой густой перелесок на поляну, куда вот–вот должен был сесть самолет и где, прячась за деревьями, уже должны были ждать Скрипач, Манфред–Макар и пьяный генерал фон Краузе.

Двойной крик ворона – он же условный сигнал – Слава услышал почти сразу же, как выбежал на край поляны и остановился, не столько оглядываясь по сторонам, сколько давая возможность Скрипачу увидеть себя первым и подать голос. Получив сигнал, Охотник быстро отыскал затаившуюся в «зеленке» троицу. Генерал, как оказалось, уже очухался и сейчас, злющий, хмурый и связанный, с кляпом во рту, сидел задницей на любезно подстеленных похитителями под мясистую пятую точку еловых лапах, сыпал глазами искры и мычал. Слава и Скрипач молча обнялись, а потом, оставив Манфреда приглядывать за «посылкой» и встречать борт, бросились за лежащим в сосняке, у моря, командиром. Пока бежали, Слава в двух словах обрисовал Скрипачу ситуацию со случайно попавшимися на глаза и тихо нейтрализованными им мужеложцами.