Сергей Зверев - Битва с богами

М-да, искусство как таковое приказало долго жить. Живописные полотна с пасторальными пейзажами и прекрасными дамами ныне не в моде. А в моде инсталляции — когда «художник» бессистемно разбрасывает всякую дрянь на территории размером с комнату — сломанные стулья и компьютеры, разбитые унитазы и гнутые вилки. Это называется авторским взглядом на несовершенство мира. А если среди этого мусора сидит голая девка — это уже перфоманс.

Около такой обнаженной фемины, уютно пристроившейся в обнимку с приколоченным к фанерному листу писсуаром, я и застыл в задумчивости. За этим занятием меня застал Куратор.

— Любуешься? — спросил он.

— Недоумеваю. Почему нам было не встретиться в приличном заведении типа стриптиз-бара?

— Нужно же тебя встряхнуть.

Мы прошли мимо алюминиевого бака с надписью «Срань Господня».

— М-да, с ликвидацией карательной психиатрии российская интеллигенция лишилась квалифицированной медицинской помощи… Все равно не понимаю — зачем все это? — обвел я рукой зал.

— Зачем искусство заменили на эпатаж?

— Именно.

— Из мира уходит гармония… Лавинообразно растет накопленная цивилизацией информация. А взамен уходит красота.

— Просто победили гнусные извращенцы. — Я кивнул на очередной шедевр — фотографию балерины, пьющей из унитаза. — И это кому-то выгодно.

— Эстетическая трансформация цивилизации направляется теми, кто считает человечество за стадо, а себя определили пастухами.

— За версту видать старого чекиста, который даже в картинной галерее найдет мировой заговор.

— Найдем, — кивнул Куратор. — Кстати, благодарность тебе от командования за Гремлина. Похоже, он действительно имеет отношение к «правдолюбам»…

— Всенепременно имеет.

— Все-таки ты везучий, черт. Мои ребята сейчас работают по его связям. Может, отыщем и его самого.

— Хоть на что-то я сгодился.

— Мы тоже не лаптем щи хлебаем. — Он протянул мне небольшую флешку. — Нашли мы Таю, на которую твой Архимед ссылался.

— Вот это новость.

— Таисия Лопарева. Это не его зазноба и не родственница. Дальняя связь его покойной матери.

— И он пошел к ней в минуту опасности.

— Решил, наверное, что так будет надежнее. Никто не отследит связь… Нам ее взять в оборот или сам справишься?

— Сам, — не долго думая, определился я.

— Группа обеспечения и прикрытия нужна?

— Обойдусь.

— На флешке все данные на нее. Удачи, спецназовец.

— Ну что за вашу мать, — в сердцах воскликнул я, когда длинная железная змея застыла на неопределенное время, не пуская никого за кольцевую дорогу.

Железные кони затоптали все живое в городе Москве. Сожрали зеленые насаждения, дворы, загрязнили воздух. Они перекрыли город, делая движение по нему невозможным. Личная машина — это фетиш. Это престиж, статус. Понты, наконец. И мечта. По большому счету, автомобиль один из недобрых божков современности. Ему поклоняются, приносятся жертвы — перекраиваются города и среда обитания, высасываются недра и человеческий труд. Он же собирает кровавый урожай и завоевывает все новые пространства.

Человечество безуспешно пытается бороться с этим божком. Вводятся свободные от автомобилей зоны. В Пекине четные номера ездят по четным дням, а нечетные — по нечетным. В Шанхае номер на автомобиль стоит дороже самого автомобиля. И все равно автомобили побеждают. А Москва полностью сдалась на милость победителя.

После дезертирства из частей спецназначения Российской армии, улегшись на дно, я работал механиком на автобазе. Я люблю механизмы и знаю в них толк. Но к легковым автомобилям отношусь как-то равнодушно. Будь моя воля, я бы изгнал их из городов. Вспоминались картинки пятидесятых годов — как тогда представляли будущее. Монорельсовые дороги, скоростные поезда в прозрачных трубах, самодвижущиеся тротуары — вот это высокая цивилизация мегаполиса, которая так и не была построена. Взамен ей наплодили карет с двигателями внутреннего сгорания.

Впереди Ленинградский проспект перегородил начавший разворачиваться и намертво застывший подъемный кран. Это надолго.

Ладно, торопиться особенно некуда. Я положил перед собой планшетник и продолжил изучение файлов, которые мне сбросил Куратор. И пытался прикинуть, как построить беседу с этой самой Таей.

Итак, что о ней известно.

Таисия Николаевна Лопарева. Возраст — пятьдесят восемь лет. Живет в Твери, на окраине города. Хирург городской клинической больницы номер три, врач высшей категории — это обычно люди циничные, прагматичные, внимательные и со своими принципами.