Андрей Щупов - Мессия

Я неуютно поежился, заново прокручивая в уме этапы сегодняшнего разговора. Тут было над чем призадуматься. Та же история с мальчиком, погибшем от когтей медведя… В сущности, история собственной двойной смерти?.. Есть ли какое-то удовольствие в сочинении подобных мрачноватых сказок? Судя по всему, рассказывал Виктор об этом вообще впервые. Или раньше он не придавал воспоминаниям такого значения?..

Я перевернулся на другой бок, диван отозвался скрипучим ворчанием. Мысленно чертыхнувшись, я покрепче зажмурил глаза. Все! К черту! Одеяло повыше и спать!

В темноте за моей спиной зашуршали выбирающиеся на прогулку мыши. Они рыскали в поисках отравы с сухарями. Прислушиваясь к их возне, я тщетно пытался погрузиться в сон. Я нырял в него, как в черный речной омут — ласточкой, солдатиком и плашмя. Боже, как я старался! Я даже вспотел. Но всякий раз темная, неземная вода выбрасывала меня на поверхность.

Зов тишины. Когда-то я ощущал его, как ощущают любовь ближнего. Это не менее сладко и не менее загадочно. Жаль, что нашим чувствам не суждено жить вечно. С некоторых пор тишина стала пугать меня. Я перестал ей верить, познав сколь непрочны ее молекулярные связи, наяву убедившись в варварском превосходстве звука. Один-единственный крик мог расколоть царство безмолвия, а молчаливым армадам космоса приходилось отступать перед лаем озлобленной дворняги. Впрочем, и не было давным-давно никакого царства, никаких армад. Тишина успела превратиться в вымирающего зверя — робкого, всюду гонимого, теряющего приверженцев с каждым десятилетием.

Вероятно, я снова перевернулся на другой бок, потому что течение мыслей переменилось…

Покойник перед смертью плакал и охал. Плохо, мол, в такой холод умирать. Холодно. Слушая его, всякий про себя возражал, что умирать плохо при любой температуре. Только гробовщик, человек со стороны, стало быть, чужой, не постеснялся изъясниться вслух: «Что ж плохого? Самое разлюбезное дело! Спеленал в простынку, на саночки и вперед. Главное — чтобы динамит не переводился, а этого пока у нас не наблюдается…» Сосед, дядя Митя, приятель умирающего, вытолкал гробовщика за дверь, а там, кажется, еще добавил. Буйный у нас соседушка — дядя Митя. В ухо заезжает без предупреждения, за самую невинную остроту. Я дрался с ним раза четыре. Бабушке Тае приходилось мирить нас. Свой телевизор Митя разбил молотком во время депутатских дебатов. Теперь время от времени стучится ко мне и просит включить второй канал. В общем-то мне не жалко, хотя сам я предпочитаю смотреть плавающие каналы. Их постоянно глушат, но эти ребята на удивление ловки. Мне доставляет особое удовольствие отыскивать их в эфире. Пока они проказничают, не теряем тонуса и мы. Программа у них пестрая — от порнухи до интервью с эстетами прошлого. Иногда демонстрируются выдержки из старых реклам шоколада, кукурузных хлопьев и собачьих консервов. Как ни странно, это тоже тонизирует. Дядя Митя относится к плавающим каналам благосклонно, но парламентские споры обожает больше всего на свете. Это у него вроде болезни. Он переживает за страну, смутно подозревая, что стоит ему хоть на пару дней прекратить следить за теледебатами, как что-нибудь непременно стрясется. Лицезрея выступающих флэттеров, он превращается в нервного болельщика. Так помогают, должно быть, забить футболисту мяч неравнодушные зрители — постукивая кулаком о колени, восклицая и улюлюкая в критические моменты…

Сперва я решил, что ко мне ломится дядя Митя, вбивший себе в голову, что политические программы перенесены на два часа ночи. Однако, сев в постели, я сообразил, что дело куда серьезнее. Ломали железную дверь в подъезде. Колотили чем-то тяжелым, порождая грохочущие раскаты. Шум взломщиков ничуть не смущал. Я подскочил к окну. Перед домом стояло три легковых автомашины. Моторы их мерно урчали, фары освещали несчастную дверь.

— Что там такое? — в комнату заглянул Виктор. Я мимоходом подивился его оперативности. Он успел одеться и, казалось, готов был тронуться в путь по первой команде.

— Каким-то гулякам не нравится наш дом, — сказал я. — А может, наоборот — нравится.

— Что вы предпринимаете в таких случаях?

— Звоним в службу охраны правопорядка и забиваемся по щелям. Взгляни, их не меньше дюжины. И настроены они, по-видимому, серьезно.

— Что же делать?

— Откуда я знаю! Будь у меня пулемет, разговор бы состоялся. А так…

— А так они надерут вам задницу и натворят тут черт-те чего, — Виктор сунул руку в карман и достал тяжелый наган. — Эта штучка уже выручала меня однажды, поможет и на этот раз.