Сергей Зверев - И не таких гасили

Ее голос ласкал слух, как журчание лесного ручейка или щебет птиц на рассвете, но Темногорская нахмурилась.

— Почему же не знаем, знаем, — произнесла она, поправляя очки уверенным, мужским жестом. — Приглашаем вас досмотреть оперу из нашей ложи. Когда-то такие назывались царскими.

Антонов не заставил упрашивать себя дважды. Пропустив дам вперед, он очутился в просторном помещении, обитом буковыми панелями и обтянутом кожей.

«Сатана там пра-авит бал», — надрывались на сцене, но подполковник не особенно прислушивался, потому что теперь у него появилось занятие поинтереснее: незаметно вглядываться в профиль Павлины и пытаться определить составляющие ее дразнящих духов. Один или два раза она покосилась на него, после чего ее ушко, обращенное к Антонову, заметно порозовело.

Тревожная музыка как нельзя лучше соответствовала этой почти детской игре в гляделки.

Сатана там правит ба-а-ал, там правит бал! Сатана там правит ба-а-ал, там правит бал!

Темногорская даже сняла очки и поднесла бинокль к подслеповатым глазам, словно надеясь увидеть героев куплетов, а когда бас пропел про то, что люди гибнут за металл, многозначительно взглянула на Антонова и качнула головой в сторону сцены, предлагая ему оценить всю важность этих строк. Он поспешил принять глубокомысленный вид, и Темногорской это определенно понравилось.

Во время антракта она не поднялась с кресла, а повернулась к нему и представилась, предложив называть ее Беллой Борисовной.

— А это, — она сжала хрупкое плечо Павлины, — моя младшая сестра Павлина.

Родства между ними было не больше, чем между бородавчатой жабой и бархатистокрылой бабочкой, но Антонов с вежливым видом кивнул:

— Очень приятно. Я Константин. Константин Заслонов.

— Вы не похожи на театрала, — заметила Темногорская.

— А я и не театрал, — признался Антонов, — я человек военный. Просто надо было как-то время убить.

— И получается?

— Что?

— Убивать.

— По-моему, — сказал Антонов, — это единственное, что должны уметь военные.

— А вы в карман за словом не лезете, — оценила черный юмор собеседника Темногорская и улыбнулась одними губами. — Где же вы служите, Константин? Или это военная тайна?

— Служу там, где платят, Белла Борисовна. Но это неинтересная тема…

Антонов потупился, как человек, сожалеющий, что сболтнул лишнее.

— Почему же, почему же… — Она взглянула на него с новым интересом. — Возможно, мы к ней вернемся… очень скоро вернемся. Вы мне нравитесь, Константин. Хотя ваше бескорыстие вызывает у меня сомнение. Кто еще на вашем месте упустил бы возможность стать миллионером!

— Если бы я знал, — буркнул Антонов. — Решил, обычные стекляшки, для форса. А тут еще девушка симпатичная при вас. — Он указал подбородком на смутившуюся Павлину. — Вот, думаю, познакомлюсь и заодно дело хорошее сделаю.

— А вот это откровенно, — кивнула Темногорская. — И похоже на правду. Жалеете, что вернули колье? — Не дождавшись ответа, она снисходительно усмехнулась. — Ничего, возможно, вам представится возможность наверстать упущенное. Вы ведь нуждаетесь в деньгах?

— А кто в них не нуждается?

— Например, я. — Темногорская повернулась к Павлине. — Дорогая, дай нашему гостю мою визитную карточку, пожалуйста.

Девушка открыла маленькую плоскую сумочку из белой кожи и протянула Антонову визитку.

— Можете навестить нас, — продолжала Темногорская, меряя Антонова испытующим взглядом. — Мы живем в глуши, но у нас не бывает скучно, уверяю вас. Это на границе Лужского и Гатчинского районов. Там расположено мое родовое гнездо. — Толстые губы Темногорской растянулись в самодовольной улыбке. — На обороте карточки чертеж, который поможет вам найти поместье. Только постарайтесь не откладывать поездку в долгий ящик. Очень скоро мне будет не до вас.

— Да я хоть завтра, — сказал Антонов, изображая человека, который хватается за любую возможность поправить свои дела, хотя стесняется прямо сказать об этом.

Взгляд Павлины затуманился, словно ее огорчили его слова.

Темногорская кивнула:

— Прекрасно. Нам будет что обсудить. Вам ведь нужна работа по специальности, верно?

Антонов вскинул брови и выпучил глаза:

— Как вы догадались?

— Знание человеческой психологии, Константин. У вас глаза голодного волка.

— Голодного и одинокого, — вставила Павлина.

Поморщившись, Темногорская села так, чтобы заслонить ее своим корпусом, что не составило труда.