Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

— Ой ли? То-то твой друг и благодетель дочь в Штаты рожать отправил.

— Это ты о ком? — от Кондратьева не ускользнуло, что Поляков напрягся.

— Ах, святая простота! Да о нем же все, о Владимире Филимоновиче, о Бурейко.

— Другом он мне был достаточно давно, теперь только с днями рождения один другого поздравляем, не больше. А уж насчет благодетельства… Ладно, мне все ясно. Ты сюда приехал для того, чтобы предупредить меня, что готовишь мне пакость.

— Пакость? — Кондратьев снял очки и потер переносицу. — Какие вы, господа советские номенклатурщики, все же демагоги Хорошо, пусть это называется пакостью. Да, я приехал сюда для того, чтобы предупредить тебя. Но меня-то атаковали без предупреждения.

— О чем ты? — вроде бы абсолютно незаинтересованно спросил Поляков.

— О том же — о похищении моей жены и требовании выкупа.

— Очень сочувствую. Ты уже приготовил выкуп?

— Держите карман шире, господа. Не на того напали. Засим прощайте, — Кондратьев резко поднялся и, не прощаясь, пошел к двери.

«Референт по технике безопасиости», по-прежнему сидевший в приемной, проводил его внимательным взглядом.

Сев в машину, Кондратьев побарабанил пальцами по рулю к сказал. словно бы ни к кому не обращаясь:

— Сколько вы возьмете за то, что проследите за господином, у которого я только что был, и выясните, не связан ли он с похищением моей супруги?

— Пожалуй, нисколько, — немного подумав, ответил Бирюков.

— Bы не хотите за это дело браться?

— Я этого не сказал.

— Тогда что означает «нисколько»?

— Это означает «нуль». Допустим, что мы, даже не проводя расследования, по истечению какого-то периода времени дадим вам ответ: «непричастен». Точно такой же ответ мы дадим вам, проведя расследование и убедившись в том, что господин Поляков действительно непричастен к похищению вашей супруги.

— Верно, — покачал головой Кондратьев.

— Очевидно, вы просто некорректно сформулировали вопрос, — осторожно вмешался Клюев. — Наверное, вас интересует вообще, кто же именно задумал похищение?

— Нет, — Кондратьев ответил даже как-то поспешно. — Меня интересует только Поляков.

— Меня он, честно говоря тоже интересует, особенно после того, как я послушал только что вашу беседу, — сказал Бирюков. — Так что, ответив вам «нисколько» на вопрос о цене, я имел в виду и то, что мы будем удовлетворять свое здоровое любопытство. Мой коллега и начальник, — он кивнул на Клюева, — согласится со мной. Будем считать, что пять тысяч долларов мы получили за целый комплекс операций…

— Я, честно говоря, не знаю, согласится ли ваш начальник работать на таких условиях, — покачал головой Кондратьев.

— О, вы его не знаете! Когда я расскажу ему о вашем разговоре с Поляковым, он, наверное, будет готов еще и приплатить вам за столь интересное дело.

Кондратьев с интересом посмотрел на Клюева, потом сказал:

— Ладно, я заплачу вам тысячу долларов сразу. Если вы не возьметесь за эту работу совсем, то как-нибудь вернете.

— А где же вас искать? — спросил Клюев.

— Я оставлю вам адрес. С вызовом и визой проблем не возникнет. Ваша забота — только получить загранпаспорта. А сейчас а заберу жену и завтра же покину не слишком гостеприимный Южнороссийск. Вы проводите нас до Воронежа.

— Вы считаете, что этого достаточно? — засомневался Клюев.

— Достаточно, нет ли, но не таскаться же вам за мной по всей России.

— Как хотите, — пожал плечами Клюев. — Только день к тому не слишком удачный получается: понедельник, тринадцатое число.

— Мне везет по понедельникам, а с числом тринадцать у меня тоже все о’кей, — улыбнулся Кондратьев.

Москва, Ясенево.

Воскресенье, 12 сентября.

Раньше это была служебная дача. Ее хозяин ушел в отставку в конце девяносто первого года, но дачу упорно не покидал, сидел на ней всю зиму, будто ожидал каких-то изменений.

Изменения не заставили себя ждать. Хозяину — или бывшему хозяину — позвонил его приятель, генерал-майор Великжанин из Службы охраны прежнего Девятого ynpaвлeния.

— Ты не очень занят? — спросил генерал-майор.

— Издеваешься, да? Ты же прекрасно знаешь, чем я сейчас занимаюсь. Даже внуков на жену оставил, она там одна с ними воюет. А я — чистый тебе Топтыгин в берлоге. Хорошо, что из берлоги пока не гонят.

— Тогда и к тебе налечу. Пора уже от спячки просыпаться, весна вон на дворе.

— Это там, в центре, весна, а здесь-то еще зима…

Генерал из бывшей «девятки» не задержался, приехал буквально через несколько часов после телефонного разговора на черной служебной «Волге». Крепкий молодой человек занес в дом коробку из плотного белого картона, оставил ее в прихожей и сразу же удалился. От коробки пахло прежним, удивительно быстро забывающимся временем, то был запах апельсинов, кондитерских изделий и еще чего-то тонкого, неуловимого.