Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

— Угу, в офисе значит..

— Ну да, — глумливо сказал Поляков. — Мы здесь, в России, и по воскресеньям работаем. Мы же не на благополучном Западе, нам горбатиться надо для достижения благополучия. Ты адрес моего офиса знаешь?

— Да наслышан. Хорошо, я буду у тебя через сорок минут.

Кондратьев позвонил в «Инвереск», спросил, можно ли ему рассчитывать на выполнение условий договора уже сейчас и получил утвердительный ответ.

— В таком случае мне нужна охрана примерно с четырнадцати сорока и до шести часов.

— Хоть круглые сутки. Ведь мы же все оговаривали. Супругу вашу будем охранять тоже, ее-то в первую голову охранять надо.

Клюев повесил трубку и покачал головой.

— Надо срочно вызвонить Костю. Влюбленный и без трех минут семейный антропос использует служебный транспорт в личных целях. Вот с этого-то бордель и начинается — с социалистических замашек.

— Ладно, не ворчи, — сказал Бирюков — Сейчас я его сам разыщу.

Он и в самом деле за несколько минут нашел Ненашева.

К четырнадцати сорока они на «служебной» «Волге» подъехали к дому, где на квартире, оставленной ему на время то ли родственником, то ли знакомым, остановился Кондратьев.

Приватным сыщикам было известно, что Кондратьев покинул Южнороссийск семь лет назад и переселился в Прибалтику. Когда три республики тихо отплыли от советского берега, Кондратьев автоматически стал иностранцем — с капиталом человек везде желаем, даже если он и не слишком хорошо освоил язык коренной национальности. У Кондратьева капитал был, но сколько стоил Кондратьев сейчас, в Южнороссийске, похоже, никто толком не знал. Заявление Подлосника-Балыка о том, что Кондратьев может в два месяца собрать десять тысяч долларов, нельзя было воспринимать всерьез. То есть, эта цифра могла быть и в три раза меньше, и в пять раз больше.

Так ли, иначе ли, но сюда он прикатил на иномарке, стоящей не один десяток тысяч, зная, что автомобиль могут в любую минуту угнать, а то и взорвать вместе с владельцем.

Сейчас этот автомобиль ожидал приватных детективов у подъезда дома, где нашли временный приют Кондратьев и его драгоценная (во всяком случае, подорожавшая за последние два дня на пять тысяч долларов) супруга.

Кондратьев появился как раз в тот самый момент, когда Ненашев заглушил мотор. Бизнесмен ничего не сказал, только безо всякого выражения посмотрел на часы и кивнул. Детективам из «Инвереска» ничего не оставалось, как кивнуть в ответ — что-то Кондратьев был не похож на себя обычного, решимость во взоре появилась и движения обрели быстроту и четкость.

Преобразившийся «лох» сел в автомобиль, открыл дверцу со стороны пассажира. На переднем сиденье расположился Клюев — не по старшинству, а потому, что хорошо знал: сидящий рядом с охраняемым объектом, как правило, подвергается большему риску быть застреленным или взорванным (впрочем последнее верно в том случае, когда жалеют взрывчатку и взрывают заряд относительно небольшой силы, расположенный на днище как раз под местом водителя). Бирюков расположился сзади, прикрепив, перед тем, как они тронулись, «клопа» под воротник Кондратьева.

— Так спокойнее, — ответил он на немой вопрос.

Ехать им пришлось не долго, вскоре Кондратьев и детективы уже входили в офис «Тристана». Вывеска у входа не очень заметная, решетки на окнах на первом этаже скромные, в любой лавочке, торгующей шоколадом и жвачкой, и помощнее ставят сейчас.

Зато внутри чувствовалось, что «Тристан» — фирма не просто богатая, а очень богатая.

Малый под два метра росточком, с покореженным лицом и развинченными движениями кикбоксера преградил им путь:

— Вам назначено?

Научился произносить фразу, смысл которой до него самого пока, наверное, не доходит.

— Да, — кивнул Кондратьев.

— Фамилия? — охранник продолжал отрабатывать оклад, который ему положил Поляков. Кондратьев на сто процентов был уверен в том, что оклад этот мизерный, цифру и вслух-то, небось, стыдно произнести.

Мысленно обозвав охранника помесью осла с орангутангом, Кондратьев назвался.

Страж снял трубку, повторил в нее фамилию посетителя, секунд через пятнадцать сказал:

— Вы проходите А вы останетесь здесь, — последние слова относились к Бирюкову и Клюеву.

Теперь уже частным детективам захотелось «вырубить» самонадеянного, явно перенявшего повадки у хамоватого хозяина цербера.

— Послушайте, — тоном, каким разговаривают с пьяными или лицами с явно выраженными признаками умственной отсталости, попытался объяснить Кондратьев, — эти люди со мной. Это моя охрана.