Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

Он дал согласие, попросив для вида сутки на обдумывание предложения. За эти сутки он посмотрел кое-какие свои заметки, доселе ни разу не попадавшие на глаза ни коллегам, ни начальству, не говоря уже о посторонних людях…

… Сейчас Данилов вспомнил события полуторагодовой давности, очень хорошо вспомнил, даже среди разведчиков он отличался выдающейся памятью.

Вечерело, накрапывал небольшой дождик, холодало. Тем не менее Валентин Игнатьевич позвал:

— Клифф!

Молодой кобель породы колли, сверкая умными узкими глазами, вбежал из веранды.

— Гулять сейчас пойдем, понял?

О, это Клифф очень даже понимал. Гулять он согласен не только в моросящий дождь, но даже и в том случае, если с неба стали бы падать градины размером с куриное яйцо — Данилов в этом был уверен.

Он взглянул на часы. Без пяти минут восемь.

Надев на пса ошейник — чего Клифф очень не любил — и пристегнув поводок, Валентин Игнатьевич вышел из дома. Охранники у ворот дачного комплекса спрятались в будочку. Данилов подумал, что если бы они находились снаружи, перед воротами, пришлось бы произносить дежурную фразу, показывая на Клиффа: «А вот он в любую погоду тянет на прогулку…» Сейчас же он только кивнул им.

Выйдя из ворот и увидев, что вокруг почти ни души — только вдалеке выгуливали собак двое мужчин — Данилов отстегнул поводок и направился по узкой тропинке в березовую рощу.

Воздух был густо-синим и стволы берез словно бы светились в нем. Зрелище завораживало своей фантастичностью.

Данилов еще раз взглянул на светящийся циферблат часов. Он держал путь на поляну, которую они с Клиффом облюбовали не так давно.

Здесь, на поляне, сейчас было светлее — наверное, обозначился просвет в синих тучах, через которые уже опустившееся за горизонт светило бросало последние лучи.

Пес внезапно зарычал.

— Спокойно, Клифф, свой! — прикрикнул на него Данилов.

От прогалины на противоположном конце поляны к ним направлялся человек. Данилов пошел навстречу.

— Не заблудились? — спросил он, пожимая руку пришельцу, мужчине лет тридцати пяти в темной курточке из плащевой ткани и такой же кепочке. В левой руке молодой человек держал закрытый зонт.

— Нет, — бодро ответил гость. — Места знакомые. А к тому же — что может быть лучше плохой погоды? Правда, Клифф?

Клифф мимоходом обнюхал брюки вновь прибывшего и, не найдя в их запахах никакой новой информации, заслуживающей толики собачьего внимания, степенно потрусил дальше. Вообще он держался высокомерно, как и подобает крупной породистой собаке.

— Вот ведь какой мерзавец, — прокомментировал его поведение хозяин. — Наверное, кто-то из очень далеких его предков пас овец во владениях какого-то лорда. Генная память, ничего не поделаешь. Так что у нас нового, Миша?

— В прошлое воскресенье «Сильвио» встретился в Берне с Ефимовым из Генпрокуратуры, передал информацию. Контакт прошел незамеченным, «Сильвио» подстраховали. Проверены обстоятельства стрельбы у Якубовского — грубо сработанная фальшивка, дешевый спектакль.

— Так я и думал, — кивнул Данилов.

— Нас беспокоит объект «Агасфер». В понедельник он прибыл на пароме из Стокгольма в Таллин, вечером того же дня был уже в Риге. Ранним утром во вторник выехал в Москву, где взял у своего родственника автомобиль, вообще-то принадлежащий ему, родственник управляет по доверенности, и отправился на юго-восток, предположительно в Южнороссийск.

— Предположительно?

— Да, — голос Миши звучал виновато. — Он родом оттуда. К тому же у «Агасфера» и раньше были дела в Южнороссийске.

— Мне это не совсем нравится, — покачал головой Данилов. — Все дело в том, что оттуда вчера вернулись люди «Сатрапа». А вот следователь из Генпрокуратуры по фамилии Лобанов тоже был там и при загадочных обстоятельствах умер в гостинице в ночь с четверга на пятницу.

— Вы думаете, что Лобанов ездил в Южнороссийск для того, чтобы встретится там с «Агасфером»?

— Нет. Уж больно это нелепо nолyчается. Почему бы им, в таком случае, аж во Владивостоке не встретиться? Им проще было бы пересечься в Москве, а еще лучше в Питере. Что у тебя еще ценного, Миша?

— Есть и еще кое-что. Нам, кажется, удалось выйти на «Угрюмого».

* * *

Необходимая ретроспекция.

11 сентября, субботa.

Щварцвальд, земля Баден-Вюртемберг, ФРГ.

Каждое утро он отмеривал свои восемь-десять километров легкого бега, перемежаемого быстрой ходьбой. Его экипировка отличалась от обычной экипировки джоггеров — вместо кроссовок «Найк», «Пума» или «Рибок» он признавал только тяжелые армейские ботинки со шнуровкой выше щиколотки, он никогда не позволял себе бегать в спортивных брюках, а тем более — в трусах, предпочитал опять же армейские брюки из грубой темно-серой ткани.