Владимир Моргунов - Кто закажет реквием

В такой одежде и обуви можно не думать о том, что промочишь ноги или оцарапаешься о колючий кустарник, не надо искать удобную дорожку с гравиевым покрытием.

Сохранились еще в тесной, давно обжитой, перенаселенной Европе такие вот места, ландшафтом напоминающие украинские Карпаты, где он когда-то бывал в отпуске, а тишиной и безлюдием — Мещеру, где он родился и вырос.

Теперь леса Карпат и леса Мещеры находятся в двух разных государствах. Он мало представлял себе, как это должно выглядеть. И Карпаты, и Мещера — все это было слишком давно. В последний раз он был в Союзе больше десяти лет назад — ездил туристом на Олимпиаду. А теперь он прервал даже связи с людьми, которые передавали ему сообщения в виде десятка коротких, только ему понятных фраз, а потом исчезали на месяц, на полгода.

Его сейчас звали Детлеф Петцольд. Впрочем, его давно уже так звали. Если бы, разбудив среди ночи, кто-то назвал его по имени, данному ему при рождении, он никак не отреагировал бы.

Сбегая вниз по склону, поросшему высокими папоротниками и лавируя среди кустов и стволов сосен, Петцольд не сразу заметил внизу, у самой дороги, ярко-синее пятно.

Синяя куртка женщины. Она сидела, положив голову на колени. Услышав шорох, женщина повернулась и увидела Петцольда.

— Эй! — окликнула она его. — Помогите мне, пожалуйста.

— Что у вас тут стряслось? — деловито поинтересовался Детлеф, приближаясь к женщине.

Лет двадцати восьми-тридцати. Лицо продолговатое, нос немного с горбинкой, глаза голубые, волосы светлые, без видимых признаков химических осветлителей. В общем, довольно привлекательная.

— Я подвернула ногу.

Она вытянула длинную стройную ногу, обутую в высокий, чуть ли не до колена полосатый носок и модную кроссовку на толстой, «губчатой» подошве.

С ней все ясно. На таких «подушках» хорошо бежать по твердому ровному покрытию, тогда они амортизируют, смягчают толчки, снижают нагрузки на суставы. А эта дуреха подалась в лес, где высокая подошва только увеличивает вероятность риска подвернуть ногу на неровной почве.

Он охватил крупной мускулистой ладонью ее щиколотку.

— Вот тут больно, так?

— Да.

— Ага, ничего страшного, просто сильное растяжение. В худшем случае — разрыв связок.

— Ну вот, вы меня утешили, — она улыбнулась измученной улыбкой.

— Как умею, — он угрюмо улыбнулся в ответ. — Где вы живете?

— Вообще-то я из Фрайбурга. Но здесь…

— Ладно. Считайте, что вам повезло До моего дома не больше полукилометра отсюда. Если вы не возражаете, я оттранспортирую вас туда, а уж оттуда отвезу домой.

Они прошли метров сто — Детлеф поддерживал ковыляющую незнакомку под руку, со стороны левой, подвернутой ноги.

— Послушайте, — сказал он. — Эдак мы и до вечера не доберемся. Людей здесь почти не встречается. Давайте-ка, я просто отнесу вас.

Не дожидаясь его согласия, он легко, словно невесомую, подхватил женщину на руки и быстро пошел, даже обрадовавшись тому, что нагрузка при сегодняшней пробежке-прогулке получилась больше, чем всегда.

Как и предполагал Петцольд, им никто не встретился по дороге к дому. Только на расстоянии метров в сто проехали два автомобиля. Если незнакомка боится быть скомпрометированной, то ее опасения напрасны.

Донеся женщину до своей калитки, Детлеф осторожно поставил ее на землю, потом достал ключ, отпер калитку.

— Прошу, — сдержанно пригласил он даму.

Она запрыгала на одной ноге, слегка касаясь опоры поврежденной ногой. Детлеф отметил, что незнакомка находится в прекрасной спортивной форме — прыжки ее были на удивление легкими, длинными, эластичными.

Словно уловив на расстоянии мысли Петцольда, та обернулась и сказала:

— Когда-то я была чемпионкой Эрфурта по прыжкам в длину.

— Вот как! Значит, вы с Востока.

Вообще-то он уже определил это по диалекту.

— Нет, я же вам сказала, что сейчас живу в Фрайбурге. А сюда я приехала к родственникам.

— Очень хорошо. Ковыляйте в дом, чуть позже я отвезу вас к ним. Это не очень далеко, надеюсь? — шутливо спросил он.

— О нет, не больше трех километров.

— Да вы не только выдающаяся прыгунья, но и неплохо бегаете длинные дистанции.

— Не смейтесь надо мной, пожалуйста.

— И не думал. Вы не возражаете, если мы выпьем кофе прямо на кухне?

— Что вы, какие возражения! Мне так неудобно, я причинила вам столько хлопот.

Она сидела на стуле с высокой резной спинкой (стул сделал он сам) и наблюдала, как хозяин наливает воду, разжигает горелку, засыпает кофе в кофемолку. Во время всех этих манипуляций он не произнес ни слова, даже не поинтересовался, как ее зовут.