Владимир Моргунов - Серый кардинал

Внешне Влад Рогунов немного напоминал своего знаменитого тезку с центрального телевидения, но он старался походить на него гораздо больше, чем это было на самом деле. Влад Рогунов был явно полнее телезвезды, носил абсолютно идентичную прическу, такие же усы, такие же очки и такой же галстук-бабочку.

Как и полагалось в таком заведении, на входе стоял швейцар. Скорее все-таки вышибала. Парень лет двадцати, вида устрашающего — только не на взгляд специалистов вроде Бирюкова и Клюева. Очень много узловатого, бугристого мяса, которое не способен как следует пробить нервный импульс. Холка бычья, что подчеркивается стриженным затылком, руки-крюки, что бросается в глаза благодаря коротким рукавам пиджака из гладкой ткани, грудь — колесом, крой пиджачка очень свободный, лацканы отстоят друг от друга чуть ли не на метр. Центнер мышц, упакованных в модные шмотки и политых терпким одеколоном или дезодорантом.

— Слоны — мои друзья, — приветствовал стража Клюев. — Как здоровье, Сережа?

Здоровье «шкафа» Сережи оказалось в полном порядке.

Внутри небольшого помещения царили роскошь — достаточно, впрочем, сдержанная, не бьющая в глаза — комфорт, уют. И хозяин, Влад Рогунов, присутствовал.

— Вот, нам повезло, Николаич, — сказал Клюев, — можем лицезреть личность незаурядную. Он здесь появляется столь же редко, как красное солнышко в осеннем Альбионе.

Влад стоял за стойкой рядом с барменом и взбивал для кого-то из очень хороших или очень нужных знакомых коктейль. На Рогунове был ослепительно белый пиджак и белая сорочка с черным шелковым галстуком-«бабочкой». Бирюкову показалось, что Рогунов походит на знаменитого телетезку больше, чем это описывал Клюев. За столиком в зале сидели всего четверо посетителей, да у стойки бара крутилась на табуретке дама — именно для нее Влад и взбивал коктейль. Шелковый пиджак, золотая цепочка на шее, перстенек с рубином размером чуть ли не с голубиное яйцо, изысканная прическа, лайковые брючки в обтяжку. Может быть, валютная путана, может быть, бухгалтер СП, может быть, жена или любовница коммерческого директора этого самого СП. На вид даме было около тридцати, она рассказывала Владу о своих взаимоотношениях с особью мужского пола, изъясняясь на местном диалекте:

— А я ему и говорю: «Ну и шо?!» А он на меня смотрит, как тот баран. А я говорю: «Чем ты докажешь, шо это я взяла, а не хто-то другой?»

Влад не узнал — во всяком случае, в течение ближайших пяти минут — доказал ли смотревший, как баран, индивидуум участие дамы в процессе экспроприации или отчуждения собственности, потому что Влад увидел Клюева.

— Женя! Какая честь для нашего скромного заведения! Приятно видеть тебя с товарищем, приятно знать, что хоть кто-то из старых друзей помнит Влада, иначе бы мой кабачок давно прогорел.

— Ладно тебе плакаться, — по-свойски сказал Клюев, подавая Владу руку через стойку.

Он-то знал, что часа через два здесь от «старых друзей» протолкнуться нельзя будет, и дым табачный сгустится настолько, что его ножом резать можно будет.

— Тебе как всегда? — совсем по-листьевски улыбнулся Влад из-под усов. — Ты, как Делон, не пьешь одеколон?

— Именно. Два двойных «бургона». Польско-венгерского производства.

— Ай, как ты меня обижаешь! Ай, как ты меня уже обидел! — хитровато-грустно улыбаясь, балагурил Влад. При этом он споро завершил приготовление коктейля для лайково-шелковой дамы, отмерил по две порции виски для Клюева с Бирюковым, велел бармену подать жареных орешков и включил телевизор — «Сони» с огромным экраном. Телевизор сразу заговорил: «Шоу гоу он», — представление продолжается. Несравненный певец и знаменитый педрила Фредди запрокидывал голову, размахивал микрофоном, зажмуривался, потом сверкал карими, горящими, словно уголья, глазами — страдал, одним словом.

— Ты представляешь, — сказал Влад, обращаясь к шелково-лайковой даме, но с явным расчетом на то, что его будут слышать и остальные посетители, — этот жопошник после смерти оставил своей бабе двадцать семь миллионов. Фунтов стерлингов. Это потяжелее, чем «баксы», не говоря уже об очень легких «деревянных».

— Реакция дамы на сообщение Влада оставалась невыясненной — по той простой причине, что не успела последовать. Да и конец фразы Влада о «деревянных» потонул в грохоте, треске, звоне.

«Шкаф» Сережа, выбив своими центнерными телесами входную дверь, частично сломав ее, наполовину снеся с петель, рассеивая по мягкому войлочному покрытию пола осколки стекла и деревянные обломки, рухнул у самой стойки бара. Ему еще повезло — голова незадачливого вышибалы избежала столкновения с ножкой табурета — толстым стальным стержнем, покрытым никелем.