Михаил Нестеров - Если враг не сдается

Волкодав и Ротвейлер. Хорошая пара.

Не прошло и пяти минут, как на месте дозора стало тесно: восемь боевиков, включая Червиченко и Батерского. Наступил наиболее ответственный момент. Автоматных очередей не избежать. Звуки выстрелов не долетят ни до населенных пунктов, ни до дорог, но их может уловить чуткое ухо Миротворца. Что он предпримет? Перво-наперво ему будет необходимо выяснить причину перестрелки, кто на кого набрел: диверсанты на противодиверсантов или наоборот. Невозможно представить, что мысли Мельникова пойдут в сторону реального противника. Тут главное — действовать быстро: валить рейдовую группу, брать капитана Шарова живым и в темноте возвращаться на базу, где Седов и Шаров выйдут в свой последний эфир. А дальше ни Миротворец, ни кто-либо другой не сможет помешать террористам. В учебном центре тянуть не станут, вертолет стоит на парах, ждут лишь сообщения от Седова и Шарова. Пока Мельников или Ротвейлер доберется до «тройки», чтобы послать «305», команда Магомедова уже будет в воздухе.

Временный лагерь был разбит в центре небольшой и сухой кочковатой возвышенности. Несколько островков молодого березняка и густорастущей ветлы, окруживших этот пригорок, служили разведчикам надежным укрытием.

Никто из семи оставшихся бойцов не спал, все в нетерпении поджидали командира группы. Отчаянного командира.

Плохо это или нет? — размышлял капитан Шаров. Всё это увязано и с обстановкой, и с личностью. Личность, помноженная на обстановку, и давала единственно верный ответ.

Мало кому удавалось решить эту формулу, а как теорема она не имела доказательств.

Капитан пробовал решить ее и начал издалека. Жаль, нельзя было воспользоваться подсказками, которые с его же помощью катал на бумаге странный полковник из Генштаба. То, что капитан у него на крючке, Шаров понял едва ли не с первых его вопросов: вопросы были не по адресу, на них полно и более компетентно должны были ответить командир части и начальник штаба. Но Артемов задавал их в лоб ротному, контролеру рейдовой группы. Он не просто задавал их, он буквально спрашивал с ротного, словно это ему прямым приказом поручили «обкатку» новой программы Генштаба.

А трюк этот читался Андреем Шаровым с листа. Артемов приглядывался к нему, копался в ответах, а значит, в самом капитане.

Кто еще на крючке у Артемова? Сержант Литвинов. Полковник допрашивал Шарова... как свидетеля по делу Литвинова.

И всё же в те злополучные три дня, костью застрявшие в горле, что-то произошло. Что-то существенное. Пусть Александр Литвинов и не является главным действующим лицом, но каким-то образом повлиял то ли на обстоятельства, то ли на конкретных людей, что в общем итоге привело в учебный центр полковника... скорее, из особого отдела.

Флюктуация.

Что-то закрутилось вокруг Литвинова.

«Где ты пропадал три дня? Дома ты не был. Ну так где?»

«Его Игорем зовут. Фамилия Батерский. Он из Самары», — прозвучал в голове знакомый и в то же время чужой голос; и в нем просквозили требовательные ноты. И всё это показалось капитану настолько реальным, что он даже обернулся, выискивая глазами того, кто мог это произнести. Но позади Андрея лишь голая поросль ветлы, чуть качнувшаяся под легким дуновением ветерка; он пробежался по веткам и затих.

— Товарищ капитан...

— Чего? — Ротный перевел взгляд на Люггера, сидевшего справа.

— Вы сидите на сыром месте. Пересядьте ближе ко мне, — предложил Гусейнов. — Тут сухо.

— Как ты можешь видеть, сухо здесь или сыро? Линзы ночного видения вставил? — спросил капитан, недовольный, что его оторвали от размышлений. — Ладно, всё нормально. Спасибо.

Так, на чем он остановился? На Литвинове, конечно. «Его Игорем зовут, фамилия...»

Решение этой задачи было близко. Очень близко. Не в попутчике ли нашего снайпера? Скорее — в нем, чуть ли не радостно подумал Шаров. Он гнал все подозрения, падающие на Сашку, прочь. Не сказать, что курсант заворожил ротного, просто капитан наравне с бойцовскими, профессиональными качествами ценил чисто человеческие. И наоборот, что не суть важно. Капитан в повторе смотрел его интервью, оценил скромность, что ли, которая развернула сержанта спиной к видеокамере. Капитан не запомнил его голоса, но при встрече с Литвиновым он показался ему другим, мягче, что ли, приятнее, живее.

Да, живее. Микрофон — что? Железка. А звук нынче — сплошь цифры: ноль и единица. Как в жизни: либо ты ноль, либо единица.