Михаил Нестеров - Убить генерала

Мария осталась недовольна кастингом моделей: подлинной красоты в долговязых девицах и мускулистых Адонисах она не увидела. Ей был нужен раскрепощенный образ, даже чуточку злой, однако лица моделей портил какой-никакой интеллект, нарушавший гармонию между моделью и тем, что на ней было надето. И она еще раз пришла к выводу, а точнее, согласилась с Уайльдом: «Подлинная красота исчезает там, где появляется одухотворенность». По-русски говоря, модель должна быть умственно ограниченной; высшее образование должно быть куплено. Поскольку у человека мыслящего «вытягивается нос, увеличивается лоб, или что-то другое портит его лицо».

Когда Маша просмотрела демонстрацию на видео, то вдруг поняла: в ее коллекции было слишком много ее самой. Ей стал необходим новый образ, новое мышление, чтобы выскочить за рамки.

Забыть все, что делала раньше, — неплохо придумано. Но мысли не выкинешь, они сидят где-то в подвале мозга и время от времени дают о себе знать; их не сотрешь. Игнорировать все, что уже существует, — тоже мысль неплохая, но все из того же подвального помещения. Все это пройденный этап. Нужна новая струя, идея. Нужная новая линейка моделей — фигур, лиц, выражений, манер. Все, что она делала, было сделано под копирку, как бы она от этого ни убегала. Она выбирала, проходя мимо клеток, а ей был необходим свободный полет, свободное движение, жизнь, еще более жестокая, но гармоничная.

Да, точно — жизнь. Делать все так, чтобы хотелось жить. Чтобы втянуться с головой, чтобы дух захватило, чтобы нервы в клубок. Но как уйти от фальшивки, когда вокруг все фальшивое? Тоже вопрос. А если найдешь и покажешь подлинное, то как это поймут люди из фальшивого мира?

Маша долго смотрела на свою длинноногую секретаршу, не понимая, о каком Викторе она говорит.

Офис M&D поначалу находился на проспекте Мира, неподалеку от салона Славы Зайцева, потом Мария нашла подходящие площади на Мытной. Немного тесновато, правда. В частности, приходилось делить кабинет со своей секретаршей. Порой она раздражала, шурша какими-то бумагами. «Здравствуйте, Александр Павлович, — взгляд на босса, которая качает головой. — Извините, Марии Александровны сейчас нет».

— Хорошо, Виктор, я напомню Марии Александровне про день рождения. Только я не уверена, что она сейчас на месте.

Мария энергично покрутила рукой: «Переключи на мой телефон». Она взяла трубку и чуть откатилась от стола на широком кожаном кресле, положила, привычно играя какую-то роль, ноги на край рабочего стола. Ноне пыталась скрыть иронию, когда здоровалась с Близнецом:

— А, Витька-дембель! Привет! Слушай, здорово, что ты позвонил. Я думала, не дождусь. Что-то случилось или Лосева ищешь?..

— Мне нужна твоя помощь.

— Дело серьезное, раз ты даже не поздоровался.

— Извини.

— Сможешь подъехать ко мне? Адрес назвать? Найдешь легко, это на Мытной.

— Не знаю даже...

— Где ты? Я пошлю за тобой машину. Надеюсь, это не дальше Подольских Курсантов. — Мария прикрыла трубку ладонью и отдала распоряжение секретарше: — Разыщи Юру Цыганка. — И снова к Виктору: — Где ты?

— Не знаю. Я на углу 2-й и 3-й Прядильной.

— Боже мой... — Мария черкнула на бумаге. — Где это? В Иваново?.. Жди, сейчас пошлю за тобой своего водителя, его Юрой зовут, не забыл? Штаны-то он тебе передал? Он на «Вольво» подъедет — серебристый джип...

Маша отстранилась от трубки, словно резкие короткие гудки стреляли по перепонкам. И не могла вспомнить, кто и когда так резко обрывал телефонный разговор. Из кратковременного ступора ее вывел голос секретарши:

— Мария Александровна, ваш водитель.

Дьячкова подошла к столу секретарши и взяла трубку...

Директор уже поджидал подчиненного. Он пересел за длинный стол для заседаний и жестом показал место напротив. Шеф ФСБ был одет в гражданский костюм, правда, без галстука. Об этой привычке директора службы безопасности знали многие. «Удавка» — это для официальных встреч или приемов. «Начинай», — разрешил он кивком головы.

Полковник медленным движением положил руку на папку и приступил к делу.

— Мы тщательно проанализировали данные, полученные в ходе допросов Андрея Проскурина, и пришли вот к какому выводу. Планируя убийство генерала Дронова, Хворостенко готовил не что иное, как диверсию. Мотивы диверсии отчасти раскрываются показаниями Андрея Проскурина о дроновской инициативе по ужесточению ответственности российских военнослужащих на поле боя. Я зачитаю отрывок: «Неисполнение приказа», «сдача в плен», «неисполнение обязанностей» и другие тяжкие воинские преступления".