Сергей Зверев - Пристрели их, майор!

— Я не пью, — скупо ответил он. — А только пригубляю для настроения. Это не грех, Ваххит. Тем более я не исключаю того, что мы с тобой в последний раз вот так вот встречаемся на людях. Грядут большие дела, Ваххит. Закажешь себе бокал?

— Нет, я воздержусь.

— Ну, как знаешь.

— Зачем ты меня позвал? — Ваххит нервно поерзал на стуле.

Он, в отличие от Умара, чувствовал себя не слишком уютно в людных местах. Особенно после тех слов о грядущих переменах, которые только что произнес старший их группы.

— Хотел с тобой поговорить, — теперь Умар смотрел на своего сподвижника пристально и испытующе из-под нахмуренных бровей. — Как с другом. И без свидетелей.

— О чем?

— Во-первых, я попросил Гамзало через верных людей прислать нам в Екатеринбург пропагандистскую литературу. Чем больше, тем лучше. А также аудио— и видеокассеты. Нам нужны новые сторонники, Ваххит, — Умар чуть подался вперед и даже при таком тусклом свете, как в этом закутке кафе, его шрам на подбородке блеснул слишком ярко и угрожающе. — Я хочу, чтоб этой частью нашего предстоящего джихада занялся ты лично. Ты должен объяснить нашим друзьям, что борьба с неверными — священное дело. А наша цель — это устранение неисламских правительств и установление исламского правления во всемирном масштабе путем воссоздания Всемирного исламского халифата. Понимаешь меня? Наша религия более молодая, чем другие, а значит, более совершенная. И мы должны доказывать это делом. Наша пропаганда должна быть более воинственной, мы должны более активно вербовать в свои ряды сторонников и проводить целенаправленную работу по внесению раскола в общество. Ты сумеешь с этим справиться, Ваххит?

— Думаю, да…

Официант принес им заказ и неторопливо составил блюда на стол. Все это время и Ваххит, и Умар хранили молчание. В последнюю очередь официант поставил перед Абдулиным бокал красного вина, а затем удалился с независимым видом. Умар презрительно смотрел ему в спину.

— Плебей, — процедил он сквозь зубы. — А ведет себя так, словно в его жилах течет самая благородная кровь в мире. Они даже не знают своего родства, Ваххит! Не знают своих корней. Разве это люди? Нет! Это животные! Согласен?

— Согласен, Умар.

Ваххит почему-то не мог оторвать глаз от небольшого шрама на подбородке собеседника. Он смотрел на него, как завороженный.

Абдулин коротко кивнул.

— Вот потому они и достойны истребления.

— Да, я-то знаю…

— Но нам важно соблюдать осторожность, Ваххит. И конспирацию, — продолжил Умар свой инструктаж, делая небольшой глоток вина. — Нужно встречаться на съемных квартирах и так, чтобы никто не догадался о том, чем мы занимаемся в действительности. Я подозреваю, что среди наших людей тоже могут попадаться неверные. Предатели. Люди крайне ненадежные… Помнишь, ты мне не так давно говорил про Гумера, который когда-то принадлежал к людям Абдуль-Азиза?

— Да, помню…

— Я так и не нашел время узнать, кто он такой, — Умар вздохнул. — Теперь, когда проблема с Кеплером решена, у меня будет чуть больше свободного времени. Я поговорю с Гумером. Но ты пока проверь его. Проверь на этом…

— На пропагандистской работе? — уточнил Ваххит.

— Вот именно. Встреться с ним на одной из конспиративных квартир. Я поручил Рафкату заняться этим вопросом, и скоро, думаю, в нашем распоряжении будет не одна такая квартира в Екатеринбурге. И даже не две и не три… Десятки! Десятки квартир, Ваххит!.. Но я отвлекся. — Умар сделал еще один глоток вина. Ни он, ни Ваххит до сих пор так и не притронулись к принесенной пище. — Встреться с Гумером и хорошенько прощупай его. Понаблюдай за его поведением. Чуть позже подключусь и я, но мне бы хотелось, чтобы в отношении кадров ты мог бы обходиться без моего участия, Ваххит. Я тоже не семижильный, как ты понимаешь.

— Да, я понимаю, Умар. Конечно. — Ваххит чувствовал, что он сильно голоден, но начать трапезу раньше, чем к ней приступит старший, он считал для себя невозможным. — Это все, что ты хотел мне сказать?

— Не только.

— А что еще?

— Ты знаешь, что такое джихад?

Вопрос откровенно удивил и обескуражил Ваххита. Разумеется, он знал, что такое джихад. Это знал каждый, и едва ли не с младенчества. Подобный вопрос со стороны Умара был в высшей степени оскорбительным. Как ни старался Ваххит держать себя в руках, он все же вспыхнул.

— Естественно! О чем ты говоришь? Джихад…

— Нет, — оборвал соратника Умар. — Я понимаю, что ты знаешь. Но я считаю, что мы трактуем это понятие слишком узко. Настоящий правоверный должен быть силен не только телом, но и душой, и мы обязаны объявлять джихад каждому, кто этого не делает, Ваххит. Таково мое мнение.