Валерий Еремеев - Приговоренный

– Не знаю. Убийцами тоже не сразу становятся. Созреть надо. Может, с мужчиной каким сошлась, который надоумил ее или с посредником свел. Посредники заказных убийств на бирже труда не регистрируются. Тут особые знакомства нужны. А там в письме не написано, сколько денег?

– Нет. Думаю, достаточно. Из-за ерунды человека не приговаривают. Завтра позвонишь в банк и узнаешь.

На следующий день Юлий навестил в больнице Ольгу. Держалась она молодцом. Ран и синяков на ее теле хватало, но ничего такого, что не могло бы зажить, не было. Назавтра ее уже обещали выписать. Ольга благодарила Юлия за спасение, говорила, что до сих пор не может себе простить, что сдала Голобобову запись со сном Юлия. Также подробно рассказала ему о своей встрече с Александром Александровичем, о разговоре с ним и о том, что за этим всем последовало. Юлий нахмурился. Он не ожидал, что все зайдет так далеко.

– Ты еще кому-нибудь об этом рассказывала? Ну, про детей, про детский дом.

– Тебе первому. Собиралась рассказать Руслану Петровичу, но не вышло. Почему, знаешь сам. Следователь обещал к трем часам прийти.

– У меня к тебе просьба. Будешь говорить со следаком – не касайся темы про убийство Лапова. И чтобы никакой телепатии. Никакого детского дома. Меня, слава Богу, уже не преследуют, так что пусть мой вещий сон так и останется в разряде необъяснимых явлений. Скажешь, что разыскивала человека с чемоданом, который предположительно мог быть на том мосту. Его же разыскивал Волков, который решил, что ты знаешь больше, чем он, и решил взять тебя в оборот. Этих объяснений будет вполне достаточно, тем более что никого искать не надо. Убийцы стекольщика, они же твои обидчики, все на месте. Лежат себе в морге и никого не трогают.

Ольга долго думала, потом поняла:

– Ты его нашел. Своего брата.

– Нашел. Поверь, он не самый плохой человек из тех, кто нас окружает. Во всяком случае получше, чем Лапов с Пасечником. К тому же это он сдал мне Волкова. Вчера, когда я появился перед твоим домом, но сначала его машину срисовал, знал, что он на «ягуаре» ездит, после его самого увидел, с подручными и Русланом Петровичем. Сразу все понял.

– Зачем ты шел ко мне?

– Вообще-то я Руслана Петровича искал. Качибадзе, сотрудник наш, сказал, что ты просила его прийти. Так ты поняла насчет моей просьбы?

– Поняла. Не бойся, о твоем брате никто ничего не узнает.

– И ты тоже ничего не бойся. Ничего и никогда. Живи спокойно.

В коридоре Юлия ждала Алена. Ревновала, хоть и старалась этого не показывать.

С телефона подруги Юлий связался с банком в Цюрихе. На его счету оказалась сумма в два с половиной миллиона долларов. Для начала новой жизни было совсем неплохо.

– Не могу понять, откуда у твоего отца такие деньги? Ну предприниматель, ну успешный. Но не олигарх ведь. Ты сам рассказывал, что все ваши свободные средства были вложены в ресторан и производство, которые у вас потом отняли.

Юлий только улыбался. Он догадывался откуда. Из чемодана с наклейкой немецкой красавицы.

Белые дороги (окончание)

«Лада» с побитыми боками и мятой крышей лежала на боку в зарослях молодого ельника. Сквозь мохнатые лапы было видно, как вдали сверкает водная гладь реки.

Выбраться из машины Сергею стоило большого труда. Не поддавалась покореженная дверца. Но вылез. Вылез и чемодан-мыльницу, который до этого на коленях у Габы был, вытянул. Сам Габа был мертв. И Геббельс мертв.

Ремни безопасности уменьшают риск гибели водителя в пять раз при переворачивании автомобиля. Так говорил его инструктор из профцентра. В пять раз. Спасибо тебе, Геббельс. Надоумил пристегнуться. Поэтому и остался Сергей цел, даже не верилось. Три с половиной раза машина вокруг себя крутанулась. А он цел. Челюсть только ломило от боли, непристегнутый Геббельс своей головой его в челюсть боднул. И зуб выбил, а то и два.

Прежде чем уйти, Сергей раскрыл чемодан. В глазах зарябило от пачек с десяти-, двадцатипяти-и пятидесятирублевками. Но это было только начало – под слоем советских денег лежали пачки денег иностранных. Сергей, никогда раньше в глаза не видевший долларов, сразу почему-то понял – это они. Вспомнился и прочитанный совсем недавно отрывок из Булгаковского «Мастера…», в котором сотрудники НКВД находят у председателя жилищного товарищества Никанора Босого валюту в вентиляционном отверстии: «…в пачке оказались не рубли, а неизвестные деньги, не то синие, не то зеленые, и с изображением какого-то старика».