Валерий Еремеев - Приговоренный

Держа в руке бутылку белого грузинского вина и коробку конфет, Сыч позвонил в двери квартиры Ольги Басенко. Двери открылись почти сразу, но вместо Ольги Руслан Петрович увидел пожилого лысого человека и отшатнулся от неожиданности.

– Прошу прощения, кажется, я ошибся адресом.

– Вы, наверное, к Олечке? – улыбнулся лысый.

– К Ольге Викторовне, она просила меня зайти сегодня.

– Все верно. Вы пришли туда, куда надо. Я отец Ольги. Проходите, Ольга вас ждет.

Сыч подумал, какой у него будет дурацкий вид, когда Ольга Басенко увидит его с вином и конфетами. Но отступать было поздно.

Передав конфеты и бутылку лысому, Сыч шагнул в сторону гостиной, толкнул двери и, получив удар своей же бутылкой по голове, рухнул на пол.

Когда он пришел в себя, его глазам предстало жуткое зрелище: посреди комнаты к стене была приделана шведская стенка для гимнастических упражнений с перекладиной для подтягиваний. К перекладине, привязанная за руки и едва касаясь пола пальцами ног, была подвешена Ольга. Обмякшее тело женщины слегка покачивалось и проворачивалось вокруг своей оси. Блузка на ней была порвана, а на обнажившейся спине виднелось четыре кровавых полосы от ударов, нанесенных чем-то похожим на плеть. Рядом, чуть в стороне от нее, лежал труп молодого человека.

Сволочи, хотел закричать Сыч, но рот был заклеен широким скотчем. Тело его было намертво прикручено к стулу. Волосы, голова и одежда были мокрыми то ли от разлившегося вина, то ли от крови. С трудом повернув голову, он увидел лысого и еще одного с бородавкой над губой. Лысый приблизил к нему свое лицо.

– Запомни пару нехитрых правил. Первое: я спрашиваю – ты отвечаешь. Второе: отвечать надо правду. Третье: соврешь – мы сделаем тебе больно.

Резким движением лысый содрал скотч.

– Скоты, что вы сделали с женщиной!

– Первое нарушение правил, – укоризненно погрозил пальцем лысый, – и что мне теперь после этого делать? Давай, Андрюша.

Тип с бородавкой два раза саданул его с кулаком под дых. Сыча скрутило. По тому, как стул при ударах даже не шелохнулся, он догадался, что в комнате был еще кто-то третий. Он и держал стул.

– А я все же удовлетворю твое любопытство, – сказал лысый. – Что мы с ней сделали? Отвечаю: она тоже нарушила правила. Сказала, что ты чинуша мелкий, а ты мусор. Ни много ни мало целый майор. Руслан Петрович Сыч. Вот теперь я весь дрожу от страха. Что делать, даже не знаю.

Лысый потряс перед носом у Сыча его собственным удостоверением.

– Я подскажу, что делать. Руки за голову, лицом к стене, – заплетающимся языком произнес Сыч.

Андрей еще раз смачно ударил его в бок. У Руслана Петровича потемнело в глазах. Он уронил голову набок, но Лысый взял его за подбородок.

– Остроумно. И все же для тебя будет лучше, если ты воздержишься от острот. Правда, что ты берешь у этой симпатичной женщины сеансы психотерапии?

Только теперь до Руслана Петровича стал доходить расклад. Ольга оказалась в очень опасной ситуации. Он не знал, что именно хотели от нее эти люди, но она сама, ища пути к спасению, припутала сюда и его. Он вспомнил ее настойчивость и непонятный, ни в какие ворота не лезущий фамильярный тон. Не имея возможности говорить в открытую, она посылала ему знак, которого он не понял. Не пожелал понять.

– Повторяю, ты посещаешь ее сеансы?

– Допустим.

– Хорошо. Тогда скажу прямо. Что тебе известно о чемодане с овальной наклейкой женщины?

– Какой еще чемодан?

– Пластиковый. Мыльница. Который у тебя был 26 апреля 1986 года на мосту через реку Уж.

Теперь Сыч вспомнил, что Ольга упоминала какую-то встречу. Будто бы она нашла человека, который может рассказать о тех событиях. Видимо, эта встреча закончилась не так, как ей хотелось. Люди, к которым она попала в лапы, что-то ищут. Очевидно, то, что находилось в чемодане, о котором рассказывал Юлий. Чемодан он видел во сне. Чемодан с наклейкой. И еще Сыч понял: нападение на сотрудника УБОПа слишком серьезное преступление, чтобы их с Ольгой оставили в живых. Вне зависимости от того, узнают они что хотят или нет. Надо было тянуть время.

Видимо, он слишком долго раздумывал, потому что Андрей, не дожидаясь приказаний лысого, слегка подпрыгнув, ударил его ногой в грудь. Теперь стул никто не держал, и Сыч вместе с ним отлетел к стенке.

– Так и будешь молчать или все-таки поговорим?

– Женщину развяжите, и будем разговаривать.

Лысый оживился:

– Женщину? А это мысль! Она ведь нам уже не нужна. Пристрелите ее. Хотя нет, постой. Мы ведь обещали из ее кожи ремней нарезать. А обещания выполнять надо. Верно говорю?