Сергей Соболев - Хрустальная армия

– Страницы с фотками вырежь и уничтожь. Старые паспорта выбросим по дороге в канализацию.

Пока напарник занимался утилизацией старых документов, Пятнистый тоже не оставался без дела. Взяв смартфон «земляка», стал просматривать сохраненные входящие сообщения. Их оказалось с полдюжины, и все они были от жены владельца этого гаджета.

Сохранились и две исходящие эсэмэски, датированные вчерашним днем.

Пятнистый набрал текст сообщения:

– ЛЮСЯ УЕЗЖАЮ НА ТРИ ДНЯ ТАГИЛ! ЕСЛИ НЕ БУДУ ЗВОНИТЬ НЕ ВОЛНУЙСЯ. СРОЧНЫЕ ДЕЛА. ИВАН

Отправил эсэмэску на номер жены «земляка». И лишь после этого открыл заднюю крышку чужого смартфона и стал извлекать элемент питания – следует быть внимательным даже в мелочах. Покончив с этим нехитрым занятием, Пятнистый достал из сумки собственный смартфон. Ответили быстро – определенно, звонка этого ждали.

– Здорово, брат! – послышалось из трубки.

– Привет, Андрей! – сказал Пятнистый. – Получили бандероль с бумагами.

– Все в порядке, надеюсь? С этими бумагами?

– Внешне бумаги выглядят нормально. А остальное покажет первая же экспертиза…

– Уверен, все будет в порядке… С курьером «расплатились»?

– Да, конечно.

– Что нового, Игорь? Можешь говорить открыто – канал кодируется.

Пятнистый доложил о ситуации куратору. Пересказал и то, что им стало известно от «курьера».

– Добро, я понял, – сказал тот. – Действуйте, как мы и договаривались, Игорь. Следующий пункт – аэропорт.

Вскоре эти двое покинули съемную квартиру, оставив в ней труп человека, в чьих услугах они более не нуждались. Своего земляка, которого им было приказано ликвидировать, чтобы убрать лишнее – опасное для предстоящего дела – звено.

Командир воздушного судна, совершающего рейс Самара – Сургут с промежуточной посадкой в аэропорту Екатеринбурга, на короткое время – так ему показалось – потерял сознание. Когда он очнулся, то первым делом посмотрел на приборную панель. Взгляд почему-то не фокусировался; болело горло, голова как будто охвачена огнем. Едва ли КВС понял и воспринял увиденное, потому что в следующую секунду у него вновь потемнело в глазах. Командир воздушного судна – двухмоторного «ATR-72» – на короткое время, как ему вновь почудилось, потерял сознание. Когда он очнулся, то попытался понять, что происходит. В 140 километрах от аэропорта Кольцово он приступил к снижению с эшелона с правым доворотом к четвертому развороту курса посадки 82°, отключив при этом продольный канал автопилота и пилотируя ручкой автопилота по боковому каналу.

Метеосводку по Кольцово он почему-то вспоминал отрывочно, но точно помнил, что видимость составляет не менее шести тысяч метров. Еще он помнил, что в 75 километрах от аэропорта он связался с диспетчером подхода, который дал разрешение снижаться до высоты 1700 метров к четвертому развороту. Чтобы выйти к данному развороту на указанной высоте, самолет должен был снижаться с вертикальной скоростью 15 м/с, однако… Однако что-то пошло не так.

КВС принялся вызывать диспетчера подхода. Но он почему-то не слышал собственного голоса. В наушниках звучит странный помеховый фон; временами он походит на змеиное шипение, а порой напоминает низкий, утробный замогильный голос.

Когда первый пилот «сургутского» борта очнулся – трудно сказать, в какой уже по счету раз, – он повернул голову вправо. Кресло второго пилота оказалось пустым.

«Где это его носит?.. – Это была первая пришедшая в голову мысль. – Как сажать самолет без второго пилота?» – Это то, что пришло следом.

КВС посмотрел на свою правую руку; она мелко дрожит и вся испачкана кровью. Глаза превратились в тоненькие щелки – только сейчас он понял истинное значение выражения «налитые свинцом веки».

Затылок ломит от тупой боли. Он попытался сконцентрировать внимание на приборной панели. Как-то странно она выглядит, он решительно ничего не мог понять…

На экране радара застыло изображение – похоже на засветку от мощной грозы. Но ведь в метеосводке ничего не говорилось о грозовом фронте на подходе к Екатеринбургу? Так откуда он взялся, этот грозовой фронт? Пилот с усилием повернул голову влево. Увиденное изумило его… Самолет, которым он управлял – или думает, что управляет, – завис в одной точке, метрах в пятидесяти от земли.

В следующий раз КВС очнулся уже не в кабине, а в салоне. Каждое движение стоило ему нечеловеческих усилий. В салоне царит хаос… Многие пассажиры в крови. Кого-то выворачивает наружу, кто-то плачет, кто-то сидит в кресле, обхватив голову руками. В иллюминаторах правого борта видна застывшая картинка, которую он уже видел, – «сургутский» борт завис метрах в пятидесяти от земли, на подлете к посадочной полосе номер 26 аэропорта Кольцово. В иллюминаторе левого борта виден застывший клуб черного, с оранжевыми прожилками дыма. Именно – застывший, так, словно не существовало ни встречного воздушного потока, ни новых выбросов огня. КВС, наконец, осознал, что у них большие проблемы: при посадке загорелся левый двигатель, в салоне творится кромешный ад, а тут еще куда-то подевался второй пилот.