Михаил Нестеров - Офицерский крематорий

Я шагнул в распилочный цех. Штабеля досок и бруса, горы опилок и щепы. Поравнялся с ленточнопильным станком в тот момент, когда кто-то позади меня привел станок в действие, включив рубильник. На стенах и потолке вспыхнули лампы дневного освещения, и свет проник в каждый уголок цеха, за каждый штабель. Чья рука нажимала на кнопки пульта, для меня не вопрос, я буквально узнал руку Сержа Карапетяна. Вот очередным нажатием кнопки он похоронил мою самую светлую надежду: тот свет в конце цеха погас, как будто кто-то снаружи захлопнул дверь.

Позади раздался выстрел, и звук его потонул в лязге ленточной пилы. Я ушел с линии огня, перемахнув через штабель с рейкой, и не смог остановиться перед кучей мелких, как пыль, древесных опилок. Пыль забила мне рот, и я боялся, что с очередным вдохом она забьет мне горло.

Я уже не надеялся на помощь Павлова еще и потому, что, оказавшись в этом экранированном помещении, лишил себя связи с внешним миром. Я не смог бы передать даже коротенькое СМС. Что сделает Павлов, заполучивший признательные показания от Кросса и Карапетяна? Возможно, вызовет подкрепление. Но думать об этом было некогда.

Я отстрелялся с колена, вслепую, на звук. Пули пробили внутренний слой сэндвича и застряли в середине. В ответ прозвучала целая серия выстрелов, и по тому, откуда велся огонь, я понял: меня берут в тиски… Кто-то из стрелков остался на месте, кто-то, достигнув середины цеха, остановился, кто-то продолжил движение. На одной интуиции, подсознательно я, сделав серию выстрелов, заполучил данные о дислокации противника. Он действовал быстро, но неграмотно. Уже сейчас те, кто окружил меня с двух сторон, начнут стрелять друг в друга, стоит мне только спровоцировать ответный огонь. И только третий стрелок, который оказался напротив меня, был вне простреливаемого коридора и самым опасным.

Я не стал терять времени и, поменяв магазин, отстрелялся по очереди в обе стороны, после чего снова распластался за кучей опилок. Тотчас в нее ударили пули, выбивая пыль. Стрелок, что был справа от меня, вторым выстрелом едва не ухлопал своего визави, и до моих ушей донеслась брань, в этот раз я узнал голос Карапетяна.

Уже не в такой степени опасаясь обстрела с флангов, особенно с правого, я рискнул показаться из-за укрытия, держа пистолет двумя руками. И сразу же увидел своего противника – тощего, как палка, напарника Кросса. Попасть в него даже с близкого расстояния было проблематично, хотя в тире я с двадцати пяти метров укладывал пули в круг размером с яблоко. И здесь передо мной выросла, будто живая мишень, ущербная яблоня с единственным «адамовым яблоком». Два выстрела с интервалом в полсекунды, и эта жердь рухнула на пол, поливая его кровью из развороченного горла.

С одной стороны прогремела череда выстрелов, с другой – проклятия Кросса, попавшего под обстрел Карапетяна. Кросс «по умолчанию» не мог стрелять в сторону патрона, однако и отсиживаться не собирался. Он сделал разумный ход – ушел с линии огня, ближе к своему агонизирующему напарнику, но выдал себя.

В такую тушу промахнуться я не мог. Влепил ему две пули, и обе прошли у него под рукой, в которой он держал пистолет. «В печень», – констатировал я смертельное ранение. И словно в подтверждение, услышал трубный рев умирающего зверя…

Серж кинулся к выходу, нажимая по пути на кнопку пульта и сразу же отпуская его болтаться, как маятник, на толстом проводе.

Я уже показал им, что кое-чего стою в бою, мне оставалось довершить начатое. Когда ладная фигура Сержа заслонила дверной проем, когда ему до новой жизни оставался один шаг, я освободил магазин от последнего патрона. Пуля впилась Сержу в затылок. Постояв секунду в этом проеме, как на границе света и тьмы, он упал лицом вниз за порог ангара.

За его стенами остались двое: водитель Карапетяна и сторож. Мне стоило вооружиться, и я, перемахнув через станину циркулярки, забрал из рук тощего пистолет. И тотчас услышал за стеной серию выстрелов, вслед за ней – знакомый голос:

– Баженов, не стреляй!

Я не мог не оценить чуточку неуместный такт майора Павлова. Ему стоило бы добавить: «Бросай оружие и подними руки!» Может быть, он рассчитывал на мою сообразительность? Что ж, он не прогадал. Когда майор перешагнул через тело Карапетяна, он увидел безоружного человека с поднятыми руками. И – вдруг направил на меня пистолет и выстрелил в мою сторону…

Я обернулся. Кросс на последнем издыхании пытался достать меня в прыжке, но его остановила пуля следователя, разыскивающего убийцу Риты… Это был достойный финал разыгравшейся на наших глазах драмы.