Михаил Нестеров - Офицерский крематорий

– Вставай. – Он подал мне пример. И поторопил меня, сунув руку в карман куртки.

Я не сомневался в том, что он выстрелит, если я не подчинюсь его приказу.

– Иди вперед, – кивком головы указал он направление.

– А ты разве не хочешь дождаться человека, которому я назначил здесь встречу?

– Я дождусь его в другом месте и в другое время. Ты сам назовешь его имя и адрес. Вперед! – поторопил он меня.

Я пошел к заширмованному проходу. Кросс следовал за мной, отставая на пару шагов, контролируя ситуацию. На нас бросила взгляд одна женщина, другая. К ним присоединился взгляд еще одного клиента ресторана. Они проводили нас глазами – и только. За версту было видно, что Кросс конвоирует меня, но никто из них не наберет короткий номер, чтобы сообщить в полицию об инциденте.

Я прошел мимо подсобки, в которой притихли оперативники. И если бы повернул голову или сделал какой-то жест рукой, Кросс тотчас разрядил бы в меня свой пистолет, а я не успел бы выхватить свой. Он видел во мне предателя – что само по себе было удивительно.

Мой щит остался позади. Мой план – вывести Кросса на откровенный разговор – провалился. Но я не сдался. Пока еще рано поднимать руки.

Кросс вывел меня из ресторана через запасный выход. Вплотную к мусорным бакам стояла его «Приора» с открытой дверцей. На месте пассажира сидело существо, совершенно с Кроссом несходное. Говоря словами моего напарника, «голимая урка». Скелет, обтянутый татуированной кожей, с глазами, через которые я разглядел его затылок.

Пока еще меня могли слышать оперативники, я вкратце доложил обстановку:

– Надо же, во дворе ни души, как по заказу. Даже крысы убежали. Это кто? – обратился я к Кроссу, не сводя глаз с урки. – Твой партнер по бизнесу?

– Расскажешь ему, кто ты, по дороге, – сказал Кросс. И подтолкнул меня в спину. – В машину, живей!

Едва я успел занять место на заднем сиденье, в салон скользнул этот долговязый тип. И первое, что он сделал, – ткнул меня в бок стволом пистолета. Вряд ли этот дистрофичный эталон потребил сегодня хотя бы одну калорию, но выжать девятьсот граммов на спусковом крючке – ему было по силам.

Кросс сел за руль и, обернувшись, ловко вывел машину из двора.

Я напрасно тешил себя надеждой еще раз побывать в предвыборном штабе Карапетяна, Кросс поехал в другую сторону. И уже через четверть часа «Приора» повернула на объездную дорогу.

Карапетян был одет в красный пиджак… Он словно телепортировался из 90-х и прихватил с собой свою дьявольскую свиту: Кросса и его тощего напарника, которые, слившись воедино, могли составить конкуренцию диджею по имени Фэтбой Слим. Им компанию мог составить водитель Карапетяна, исполняющий обязанности телохранителя. Когда он вышел из машины, то, как бы ненароком, засветил кобуру на поясном ремне. Плюс вооруженный 12-калиберной «сайгой» охранник. Он оставил сторожку, чтобы выкурить сигарету, но, скорее, его из теплого помещения выгнало острое любопытство.

Как и вчера, день выдался теплый, весенний, не хватало разве что песни жаворонка. Воздух был необыкновенно чист, как над речкой, нескончаемые штабеля бревен, казалось мне, были сплавлены сюда прямо по воде. Картину дополняли лесопильный цех, козловой кран и пара лесовозов.

Здесь был и гараж с распахнутыми настежь широченными воротами, в котором расположились уникальные машины: «Победа», «Москвич-400», «Плимут Савой», «Хорьх 830» и другие, которые рассмотреть мне не удалось.

Одноэтажный офис лесобазы смотрелся более живым, нежели многоэтажный «ампир» в центре города. Несмотря на выходной день, здесь царила деловая атмосфера, в городе же ею не пахло. Там из всех щелей сквозило выгодой, ложью, обманом. Здесь открытость подчеркивали высокие окна. Каждый рабочий мог видеть своего начальника, который не прятался за шторами и тем самым вызывал уважение. И вот сейчас я посмотрел на Карапетяна по-новому, с неизвестной мне стороны. Я увидел производственника-работягу и подумал: «Какой он, к черту, мэр!»

Зачем ему это?

Примерив ангельские крылья, я вздохнул с сожалением: «Если бы я мог его предостеречь…»

Мне стало жалко этого человека, потому что время, отпущенное ему Богом, таяло на глазах.

Меня провели в офис, и я оказался внутри этого натурального сэндвича. И понял, каково сосиске, политой соусом. Это ощущение усилилось, когда Карапетян показал свои острые зубы. Так скалится хищник, прежде чем бросится на свою жертву.

Я выиграл некоторое время, рукой указав на рабочий стол: