Михаил Нестеров - Офицерский крематорий

– Крышка и четыре ножки. Никаких ящиков. А значит, никаких скелетов… И здесь нет телевизора. Здесь ты не ждешь последних новостей.

– Здесь я сам раздаю последние новости.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Серж?

– Ну?

– Тебе не стоило объединять бизнес и удовольствие.

– Что, по-твоему, удовольствие?

– Стремление получить членский билет во властную элиту, – объяснил я. – Тебе стоило бы покопаться в книгохранилище, которое ты бросил к ногам Риты, ты нашел бы там множество предостережений о губительной силе власти.

– Кого ты поджидал в «Гроте»? – перебил меня Карапетян. – Снюхался с полицией?

Я понял: если я не найду вразумительного ответа, меня обыщут, и я не смогу предоставить Павлову доказательств причастности Сержа Карапетяна к убийству Риты и поджогу ГУВД. И Павлов даст отбой своим операм, бросив меня на произвол судьбы.

– Ждал своего сообщника, – ответил я.

– Откуда у тебя здесь сообщник? – рассмеялся Кросс.

– Оттуда. Ты плохо соображаешь. Если вспомнишь завтрак у «Тиффани», припомнишь и человека, на которого я обратил внимание.

Серж и Кросс обменялись взглядами, и Кросс едва заметно кивнул: «Было».

– Ты видел его дважды, – сказал я, глядя в его поросячьи глазки. – Сначала – в ресторане, потом… – Я выдержал паузу: – Потом – на экране смартфона.

Тогда мы с Юрием увлеклись схваткой и стали биться по-настоящему… Единственно, что мне не понравилось в нашем поединке, когда я просмотрел его в записи, – это стиль парня с обложки журнала. Он дрался как-то по-киношному, в реальности так не дерутся. Редко кто накручивает ура-маваши и сносит с ног такой же обратной подсечкой. Драка, она и есть драка. Мы развезли поединок, а он, по идее, не должен быть продолжительным. Мне Юрий напомнил Александра Годунова в роли Карла в «Крепком орешке». Резкий, сильный, скуластый, бесстрашный. И я впервые проникся к нему теплыми чувствами.

– Ты купился, Кросс, ты дешево купился. У тебя мозгов не хватило понять, что мы как бы подыграли Рите, а моя идея о том, что каждая фотография точно занимает свое место, нашла подтверждение.

Кросс двинулся на меня, однако Серж остановил его привычным уже, но чуть более резким окриком:

– Не сейчас!

Ему трудно было перестроиться. Мозги его перевернулись, и полушария стали называться Южным и Северным. Одно ломилось от предвыборных мыслей, другое вместило в себя все прелести будущей должности. Одной половиной головы он мыслил, другой – грезил. И любой другой вопрос из сферы, не касающейся этих двух тем, ставил его в неприличную позу.

– Я нашел ответы, – продолжал я. – Прочитал по снимкам скрытые события того дня. Шантаж – вот лом, против которого трудно найти прием, тем более когда времени на раздумье нет. Предсмертный снимок капитана, часы на его руке показывают 14.55, значит, с жизнью он распрощался примерно за полчаса до щелчка затвора камеры. Но все же – в каком месте это произошло? И я вспомнил запах сажи, преследовавший меня в книгохранилище… Хромченко приехал к Рите на своей машине, приехал, что называется, с запасом. И там подписал себе смертный приговор. «Звони Кроссу, Сержу! Вызывай сюда этих ублюдков! И пусть прихватят сюда наши с тобой художества! Без снимков разговора не получится». Капитан схватил Риту за плечи и тряхнул ее так сильно, что голова ее упала на грудь, а потом запрокинулась назад, как при лобовом столкновении машин. Он замахнулся… но не посмел ударить женщину.

«Поздно», – обронила Рита.

«Не тебе об этом судить, сука!»

Она выбрала из списка номер Сержа.

«Игорь здесь, – сказала она. – Он требует снимки. Срочно приезжай… – и повернулась к Хромченко: – Что дальше?»

«Увидишь», – обронил тот.

Она покачала головой и усмехнулась.

Прикурив, они окутались табачным дымом, каждый в своем облаке, каждый со своими мыслями, и эти два человека сами казались призраками…

Потом явился ты, Кросс, и разогнал эту дымовую завесу. Ты вошел в помещение и плотно закрыл за собой дверь. Ты не стал задавать вопросов, ждал, когда начнет капитан. Хромченко до этой минуты оперировал с твоим образом, а когда встретился с тобой лицом к лицу, испытал робость. Тем не менее, сумел взять себя в руки и с каждым словом набирал обороты, остановить его было уже невозможно.

«Я сделал все так, как ты просил. Даже больше: в здание Главка я заложил два взрывных устройства. Одно гарантирует поджог только архива, другое, и оба вместе – здания целиком и вытекающими отсюда последствиями: жертвы будут исчисляться десятками… Деактивировать их могу только я, причем оба, иначе даже одна уцелевшая закладка в конце концов выведет следствие на меня по отпечаткам пальцев, например, на ее деталях. Оно установит мои связи и выйдет на Риту и людей, на которых она работала».