Михаил Нестеров - Офицерский крематорий

– Давние снимки, видеозаписи помогут тебе в расследовании?

– Не только снимки, но и комментарии к ним, – поставил я условие. – Их я надеюсь услышать от тебя: кто, кроме Риты, на снимке, в каком месте, в какое время, при каких обстоятельствах был сделан снимок.

Карапетян хмыкнул так эмоционально, что ему понадобился носовой платок.

– Порядок, – произнес он с отвращением – то ли к платку, который он вернул в карман, то ли к этому слову. – Порядок, – повторил он. – Она правила порядком, а мне в отместку хотелось опуститься в самый центр неразберихи. Тебе трудно меня понять.

– Отчего же? – Я пожал плечами, вставая на сторону Риты. Как военному, мне была ближе ее жизненная позиция: порядок – это и войсковое построение, и внешний вид военнослужащего. Была ближе и как разведчику: порядок – это метод, оценка, осуществление. Порядок – это хронология. Я не мог не ощутить близкое родство с Ритой, как будто она воспитывалась в той же военной, что и я, среде.

Карапетян тем временем продолжал:

– Она была помешана на симметрии. Во всем хотела видеть… как это сказать, – он пощелкал пальцами, подбирая слово, и нашел его, – соответствие. Если вглядеться внимательно, у нее в каждом глазу можно было заметить тонкую линию, проходящую точно по центру зрачка. Через нее она и смотрела на мир, на окружающие ее вещи.

– Из нее вышел бы неплохой снайпер.

– Что?

Я подумал о том, что, если он не перестанет переспрашивать, мне это наскучит, и я начну зевать.

Карапетян продолжил, ослабив наконец-то узел галстука. Мне, как и ему, стало легче дышать.

– Ей не нравилось, когда что-то или кто-то оказывался в стороне от ее собственной линии. Я говорю еще и о точке зрения, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я. – Тебя сильно задевало это ее качество?

– Оно меня поначалу забавляло, – ответил Карапетян. – Так ты непременно хочешь взглянуть на фотографии Риты?

– За этим сюда и приехал.

Серж вернулся с пачкой снимков, устроился напротив, передал мне первый снимок и не мог не прокомментировать его:

– Мы познакомились в Сочи…

– Где же еще? – не удержался я от замечания.

С карточки на меня смотрели знакомые строгие глаза. В них было столько серебра, что они затмили бы усеянное звездами небо, и я отказался развивать эту тему. Пляж. Яркое солнце. Золотистый песок. Море, дно которого, кажется, усеяно изумрудами. Изумительно красивая женщина. Соломенная шляпа сидит на ней так, что не бросает тень на лицо, лишь небольшой «траурный» серп коснулся ее лба и показался мне абсолютно симметричным по отношению к ее черным бровям. На ней полосатый купальник; если бы не высокое качество снимка, можно было бы датировать его шестидесятым годом.

– Я проходил мимо и не мог не обратить на нее внимания…

Почему – я нашел причину в тени. Тени от объектов на снимке были длинными, и значит, солнце стояло низко – либо раннее утро, либо поздний вечер, время, когда на пляже обычно немноголюдно. Я не увидел красноватых оттенков и сделал соответствующий вывод:

– Было раннее утро, и эта женщина наслаждалась одиночеством.

– Как ты догадался?

– Ну, не шла же тебе навстречу. Что было дальше?

– Я попросил ее об одолжении – сфотографировать ее.

– Ее сразила твоя прямолинейность, с которой она была натурально помолвлена, и она согласилась.

– Ну, если ты все знаешь…

– Нет, нет, я больше не стану перебивать.

Я слушал Карапетяна и забегал вперед. Предоставив мне короткую, но емкую характеристику на Риту, он облегчил мне работу и высвободил часть памяти. Порядок, хронология – назавтра Серж нашел Риту в том же месте в то же самое время. Он вручил ей вчерашний снимок, отпечатанный в местном салоне, и он ей понравился: она точно по центру, тени длинные и ровные.

Я и Карапетян – разные люди. Чувство меры в нем, кажется, не приобретенное или врожденное, а купленное. Он спросил разрешение сделать снимок, я же стал рисовать ее без спросу. Отсюда и такая реакция Риты: «Вы что, рисуете меня?!»

Ее возглас, воспроизведенный каким-то встроенным в голову плеером, насторожил меня. Почему? В чем причина настороженности, в ожидании чего-то важного? Мне предстояло вернуться к этой теме позже, поскольку Карапетян передал мне очередной снимок.

– Фактически копия первого, но здесь на лице Риты можно разглядеть улыбку.

– Если хорошенько всмотреться, – тихо произнес я.

– Что?

Я демонстративно зевнул… И требовательно протянул руку к третьему снимку.