Кирилл Максимов - Тертый калач

Маша от такого поворота беседы смутилась, покраснела и вскочила с места:

– Ой! Совсем забыла, мам, я ж тебе гостинцев привезла.

Девушка раскрыла чемодан, принесла из прихожей пакеты и начала раскладывать перед матерью покупки.

– О, штанишки как раз такие, как я и просила! И про духи не забыла. И платье! Надеюсь, размер подойдет. Спасибо, доченька. Ты моя красавица, дай поцелую. – Мать крепко обняла Машу за шею и смачно поцеловала в щеку, снова оставив жирный след от помады.

Допив кофе, девушка поднялась и пошла обуваться.

– Что так быстро уходишь? А я думала, посидим с тобой, посплетничаем, поговорим за нашу новую жизнь.

– Некогда мне, мам, – ты же знаешь, вступительные экзамены на носу.

– Что ж. Тогда забегай, как выпадет свободная минутка.

– Хорошо, мам. Пока. – Девушка поцеловала мать на прощанье и вышла из квартиры.

Маша собиралась поступать в Московскую академию живописи на специальность художника-реставратора. Ее с детства интересовала история, древние рисунки, росписи на стенах церквей и монастырей. При каждом удобном случае она выпрашивала у матери деньги на альбом с репродукциями мировых шедевров. Ее мало интересовали обычные для девушек ее возраста вещи – модные журналы, дискотеки. Маша могла дни напролет сидеть, листая альбом искусства эпохи раннего Возрождения или рассматривая фото росписей православных храмов. Девушка хорошо рисовала, с детства посещала студию изобразительного искусства. Мать ничего не понимала в живописи и не разделяла увлечения дочери. Однако тот факт, что умницей дочкой, которая не пьет, не курит и не шляется по дискотекам, а занимается искусством, можно постоянно хвастаться перед соседками, перевешивал все неудобства и траты на книги и рисовальные принадлежности.

Маша же не теряла времени зря. Ее старенький учитель из изостудии, сам неплохой художник, любил повторять:

– Человек рисует головой, а помнит – руками. Руки набивать надо. Почему у старых мастеров картины столетиями не теряют живости красок? Потому что они сами смешивали составляющие, сами натягивали холст, знали, из какой части животного мех больше подходит для кистей. По нескольку лет сидели в подмастерьях, кухню изучали.

А где еще можно «изучить кухню» художника-реставратора, как не в какой-нибудь церкви или монастыре? Маша бросилась в активный поиск подработки по будущей специальности. Конечно, о секретах реставрации она пока ничего не знала, но ведь если очень сильно чего-то хотеть, обязательно получишь желаемое. Обошла несколько столичных храмов, и в одном из монастырей реставраторы согласились взять ее в подмастерья на бесплатной основе, разумеется.

С волнением и радостью Маша подходила к монастырю. Перед добротными коваными воротами на бетонной стене в который раз прочитала правила для посетителей. Еще раз осмотрела себя: длинная юбка до полу, по современной моде, плечи прикрыты футболкой, набросила на голову легкий шарф – и толкнула калитку у ворот. Подворье монастыря вновь поразило ее смешением глубокой старины и современности: у добротных стен XVI–XVII веков стояли «Мерседесы» последней модели, а монахини в развевающихся темных одеяниях и высоких головных уборах что-то оживленно обсуждали по мобильным телефонам. Вспомнила, как пришла сюда впервые, как познакомилась с послушницей, впоследствии ставшей почти подругой. Улыбнулась сама себе – тогда, недели две назад, она, вот так же запрокинув голову, шла по монастырскому подворью, пока не врезалась в худенькую девушку-послушницу, на голову ниже ее. Та возмущенно и растерянно разводила руками, а на асфальте у ее ног из разорванного целлофанового пакета торчали лопнувшие пакеты с крупами, коробки пирожных, упаковки недешевых сыров в обрамлении лужицы молока и соуса из разбитых бутылок.

– Ой, простите, бога ради, – от неловкости Маша не знала, куда деваться. – Могу я чем-нибудь помочь?

Послушница взглянула исподлобья и сердито ответила:

– Бог простит. А помощь да, не помешает. Мне игуменья деньги выдала, чтобы я продукты для важной встречи купила, лучшие. А теперь – ни бабла, ни жратвы… Ну да ладно, Бог даст – все будет, – улыбнулась она грустно.

– Давайте вместе снова пойдем в магазин. Заодно и про монастырь расскажете, – оживилась виновница аварии. – Меня Машей зовут, а вас?

– Ксения. Послушница. С послушанием, правда, туго выходит – видишь, косяк на косяке. Ну да ладно, пошли уже. – Девушка легким шагом двинулась к воротам. Заглянув в сторожку, попросила убрать беспорядок и повернулась к попутчице.