Михаил Рогожин - Богатых убивают чаще

— Кагэбэшное прошлое покоя не дает? Или хочешь бывшую жену перевести в ранг настоящей? Красавица Стелла не приревнует?

— Значит, разговора обо мне не было? — не меняя тона, продолжил Суров.

— Да нет. Он вообще ни о ком не спрашивал. — Да?

— Мне такие беседы ни к чему.

— Ну, может, ты и прав, — согласился Суров. Сняв его руку с плеча и глядя на него в упор, напомнил: — Про документы «Европейского альянса», лежащие в твоем сейфе, ты ведь тоже не обмолвился, не так ли?

— Какие документы? — чересчур театрально удивился Волохов.

— Тебе лучше знать — какие.

— У тебя неверная информация. Я чужие документы в сейфе не держу.

— А зря! Они бы очень пригодились, — с легкой усмешкой выразил сожаление Суров. — Ладно, чего не было, того, стало быть, и нет! Пошли помянем Артема, чтобы хоть его там проблемы не мучали.

Уже вычерчивая схему на листе ватмана, Волохов отчетливо понял, что весь его разговор с Покатовым был записан подслушивающими устройствами ФСОСИ. Это означало, что Суров был полностью проинформирован своим другом генералом Вольных. Имея на руках эту запись, он мог либо начать шантажировать, либо просто передать ее заинтересованным лицам. И то, и другое грозило серьезными последствиями. Первым делом следовало избавиться от материалов, связанных с попыткой «Европейского альянса» получить контроль над «Сибирсо». Для этого собственно Волохов и вызвал Стенькина.

В конференц — зал вошел официант в сером фраке.

— Хозяин, там какой — то странный мужик к вам.

— Веди сюда.

— Слушаюсь.

Официант вышел и скоро вернулся, сопровождая Стенькина.

— Привет, Тимур!

Стенькин развернулся на голос. Заметил Волохова, сидевшего под часами.

— О, привет! А я думал, у вас тут конференция!

— Как видишь, провожу ее в полном одиночестве. Снимай шапку, раздевайся, садись… Что выпьешь?

— Сначала закушу, — не растерялся Стенькин. Скинув дубленку, бросил ее официанту, протянул шапку, протер запотевшие очки, повесил через плечо сумку, с которой пришел. — От такого холода аппетит разыгрывается. Хорошо бы чего — нибудь горячего и водки.

— Максим, распорядись, — кивнул Волохов официанту.

Тот, смерив посетителя презрительным взглядом, молча удалился.

— Ну, что тут у тебя? — Стенькин, потерев руки, уставился на расчерченный лист ватмана. — Работаешь?

— Размышляю… Облом у меня получился.

— Кинули? Это сейчас запросто. Мне вон один американец из бывших наших поручил снять офис в центре, задаток дал и исчез. Теперь брожу по пустому этажу и не знаю, что делать. Скоро проплачивать нужно, а с чего?

— Брось его к черту.

— Ха, легко сказать. А объявится клиент — у меня ни офиса, ни денег? За такое из собственной квартиры вышибут.

— Что ж собираешься делать?

— Ищу, кому отдать в субаренду. Посмотри поэтажный план, отличная планировка, — он полез в сумку и достал полиэтиленовую папку с бумагами.

— А объявится клиент? — Волохов отодвинул от себя план офиса.

— Тогда пусть между собой разбираются.

Как ни мерзко было на душе у Банщика, он не смог не расхохотаться, представив несчастного Стенькина в шапке с опущенными ушами, сидящим на пустом ящике и представляющимся хозяином апартаментов.

— Мне тоже сначала было смешно. Хорошо хоть ремонт не начал делать, — без обиды согласился Стенькин. И с ходу предложил: — Может, предложишь кому — нибудь? Дом на Малой Бронной. Высокий первый этаж, бывшая коммуналка. Восемь комнат, потолки четыре метра… Посмотри!

— Представляю, что это за бомжатник, — не переставая смеяться, оценил Волохов и сунул папку назад в набитую всякой дрянью сумку Стенькина.

Официант Максим, вкатив тележку с закусками, немало удивился, застав хозяина в таком прекрасном настроении. В последние дни он был мрачнее тучи. Субтильный Стенькин, развалившись на широком стуле, закурил, смачно высморкался и махнул мятым платком:

— Мечи на стол!

— Солянку будете? — спросил Максим Волохова.

— Ха, с утра соляночка оттягивает — лучше не придумаешь.

— Пожалуй, поем, — кивнул Волохов.

На столе заседаний возникла накрахмаленная вишневая скатерть, а уже на ней закуски: икра черная в серебряной лоханке, бок осетра, салат из крабов, жульен из грибов, соленые огурчики, зелень и запотевший графин с водкой.

Стенькин сунулся было наливать, но остановился, вспомнив, что это полагается делать официанту. Тот с нарочитой медлительностью фаянсовым половником налил из супницы в розовые тарелки солянку, снял салфетку с хлебницы и только после этого наполнил рюмки. От этих приготовлений в потухших глазах Волохова лучиком проскользнул возрождающийся интерес к жизни.