Михаил Рогожин - Богатых убивают чаще

Кроме них, были и такие, которые вообще не употребляли ни наркотики, ни алкоголь. Они собирались в тренажерном зале и часами изнуряли свои организмы на всяких тренажерах. Особенно преуспевали в этом женщины. Остальные постояльцы посмеивались над физкультурниками, говоря, мол, тренируются для того, чтобы хорошо выглядеть в гробу.

Евгений тоже перестал обращать внимание на свое отражение в зеркале. И если бы не редкие встречи с Лисой Алисой, то совершенно опустился бы. Вся его жизнь сконцентрировалась на мыслях о Кире. Больше всего Евгений жалел, что он не художник и не мог с утра до вечера рисовать по памяти ее портреты. Впрочем, иногда ему начинало казаться, что никакой Киры на самом деле и не было. Существовал женский образ с неясными, размытыми очертаниями, который он каждый раз восстанавливал с новыми подробностями. То ему казалось, что у Киры черные глаза, а то уверял сам себя в их зеленовато — желтом цвете. Иногда ее нос становился слишком длинным, но чаще Евгений восхищался его прямой утонченной линией. Больше всего его волновали губы — тонкие, капризные, ироничные, зачастую живущие отдельно от выражения лица и особенно от бездонной глубины глаз, затягивавших как в омут.

Поскольку Евгений совершенно не знал характер Киры, ему оставалось лишь догадываться, какая она на самом деле. В некоторых чертах он был почти уверен. Ласковая и женственная. Способная понять и помочь. Выстрадавшая и натерпевшаяся. Пресытившаяся и обделенная. Умная и бестолковая. Меркантильная и безрассудная… Так, должно быть, инок в келье рисовал себе портрет живого Бога.

Замкнутость Евгения отпугивала от него остальных обитателей «рая для богатых». На нем лежало клеймо страдания. А в подземелье каждый старался не загружать себя чужими проблемами. Необходимый процесс адаптации предполагал нервные срывы и душевные расстройства. Сюда, как правило, попадали люди, психологически более устойчивые, нежели Евгений. Они если и не ожидали такого выверта судьбы, то, во всяком случае, предчувствовали неизбежность конца. Евгений же, наоборот, еще совсем недавно мечтал начать новую жизнь. И единственное, что в ней успел увидеть и оценить, так это Киру.

Скорее всего ему предстояло медленно сходить с ума. Но оказалось, даже в подземелье можно встретить человека, способного откликнуться на душевные страдания ближнего. Его за глаза звали Библиотекарь. Все дневные часы он проводил в библиотеке, а по вечерам запирался в своем двухкомнатном номере. Поэтому встретились они не сразу. Евгений как — то отправился в библиотеку, чтобы просмотреть газеты, тайно надеясь в разделах светской хроники найти какую — нибудь информацию о Кире.

Круглая комната, окольцованная от пола до потолка стеллажами с книгами, хранила в себе покой и усталость вечности. В центре стояло несколько диванов, перед которыми на столиках лежали кипы свежих газет. Чуть подалее возвышалось бюро, за которым спиной к редким читателям в стеганой домашней куртке сидел тот самый Библиотекарь. Когда Евгений осторожно вошел и, присев на край дивана, взял в руки «Коммерсантъ — Дейли», Библиотекарь резко обернулся и взглянул на него исподлобья.

— Ну — с, стало быть, вы и есть господин Петелин?

Евгений в который уже раз с удивлением отметил про себя, что и эту физиономию он часто видел по телевизору. У седого бородача с калмыцкими скулами и мутными слезившимися глазами была совершенно круглая голова, короткие прилизанные серебристые волосы и упрямо поджатые губы. Невольно кивнув в ответ, Евгений почтительно произнес:

— Вы тоже здесь?

— С чем вас и поздравляю, — скривился в страдальческой ухмылке тот. — Приятно видеть интеллигентного человека среди отбросов демократии. Держитесь со мной запросто, можете, как и все тут, звать Библиотекарем. От того человека, которым я был там… — Он поднял указательный палец над головой. — К счастью, осталась лишь весьма потрепанная внешность. А вы еще интересуетесь новостями?

— Нет, — признался Евгений, — просто надеюсь найти сообщения об одной особе.

— Неужели и вас не минула сия чаша?

— Не понял…

— Имею в виду мадам Давыдову…

— Киру? — изумленно воскликнул Евгений.

— Все ясно… — кивнул Библиотекарь. Насладившись растерянностью, сковавшей лицо собеседника, он продолжил: — Это тема прелюбопытная. Извините, что я просто так запанибрата…

— Вы с ней знакомы?

В голосе Евгения проскользнули нотки ревнивой подозрительности.