Илья Рясной - Наше дело — табак

— Транзитники, — покачал головой Пробитый. — Точно — дикие транзитники.

— А чего? — возбужденно воскликнул Сова. — Теперь платить не надо? За такую тачку минимум три сотни положено.

— Ну что ж, давай пробьем. Двигай, — кивнул Пробвк тый Богомолу.

— Сейчас мы их, гадов! — Воодушевленный Богомол вылез из салона «Форда» и бодрым шагом направился к своей машине — белому «Москвичу».

Они устремились за «Мерсом», выехавшим на трассу. Пробитый не был слишком уверен в том, правильно ли они поступают. Двое, которые сидели в «Мерседесе», ему сразу не понравились. Шкафы с грубыми, неотесанными мордами, плечи широкие, загривки толстые. То есть ребята не простые, а жизнью ученые и крученые. С такими хлопот не оберешься.

Взяли преследователи «Мерседес» в коробку четко. «Форд-Мондео» подрезал ему нос перед поворотом, где обычно транспорт замедлял скорость. Когда преследуемая машина затормозила, сзади ее подпер «Москвич» — все, теперь не сдвинешься. Место глуховатое, милиции здесь нет.

— Братва, поговорить надо, — крикнул Пробитый, выходя из машины. Рядом маячили Сова и Богомол. Последний выразительно держал руку под курткой, всем своим видом намекая, что он вооружен и крут.

Двое из «Мерседеса» вблизи выглядели еще внушительнее, чем в бинокль, и чувствовали себя уверенно. Один из них, в кожаной длинной куртке, небрежно сжимая в руке монтировку, вылез из машины, вопросительно посмотрел на Пробитого и сообщил:

— Кажется, братки, вы не по адресу.

— По адресу, — кивнул Пробитый. — Тачка хорошая. Платить надо.

— И сколько?

— Три сотни американских. По-божески..

— Еще одна таможня, — хмыкнул тот. — Мы из Череповца. Разбор большой хотите, шпана туземная?

Может, поговорили бы по понятиям, так бы и разошлись, но этот небрежный тон людей, которые отказываются воспринимать противника всерьез, начал пробуждать в Пробитом зверя.

— Будет разбор, — произнес он. — А пока бабки платите. За трассой Кореец присматривает, если не слышали до сих пор.

— А шел бы ты, — махнул рукой череповчанин. Пробитый вытащил пистолет Макарова.

— А вот это ты зря, — отреагировал череповчанин.

— Не боись, — улыбнулся Пробитый. — Не в тебя стрелять буду. В стекло. Дороже обойдется. Поедете без фар и стекол. Сколько они на «мере» стоят?

— Это тебе дороже обойдется, урод, — прошипел череповчанин.

Тут Пробитый с размаху ударил ногой по фаре. Череповчанин выругался и шагнул ему навстречу. Пистолет вообще не производил на него никакого впечатления, А Пробитый вдруг с какой-то радостью, поднявшейся наверх из глубин существа, посмотрел на противника и с силой рванул пальцем спусковой крючок.

Грохнуло оглушительно. Череповчанин дернулся, отброшенный назад пулей, качнулся и упал на колени, держась за живот. На его лице было написано изумление.

А Сова вдруг ощутил, как все закачалось. Мир в миг изменился. Шутки кончились. То, что недавно было легким приключением, вроде робингудовских подвигов, вдруг стало смертельно опасным предприятием. Он перешагнул черту — принял участие в перестрелке, а может быть, и в убийстве.

— Блин-н, — как обжегшись, прошипел он. Второй бугай не стал вылезать из «Мерседеса», а вцепился в рулевое колесо.

— Пацаны, берите бабки! — крикнул он.

Пробитый часто дышал, в глазах его были безумие и радость, он навел пистолет на второго. И Сова вдруг понял то, чего до сих пор не мог выразить словами и что с первой встречи пугало его в командире пятерки — тот же полный маньяк! Полный! И сейчас он счастлив тем, что расстрелял человека!

Водитель дрожащими руками достал портмоне с пачкой долларов.

— На! Только не стреляй!

Пробитый не ответил, молча приблизился и взял портмоне.

А потом начался вообще кавардак. На всех парах выскочили два «жигуля». Они тормозили со скрипом, один занесло, и он перегородил правую сторону дороги. На ходу из них выпрыгивали люди. Притом вооруженные.

— Стоять! Уголовный розыск!

Пробитый, как в любимых им боевиках, обхватил рукоятку пистолета двумя руками и стал методично опустошать магазин. Оперативник в синих джинсах и безобразного фиолетового цвета куртке споткнулся и упал, схватившись за бок.

Сова пригнулся. Грохот стоял такой, что уши заложило. Палили с двух сторон, и казалось, что спасения вообще нет, вокруг одна смерть!

Сова заметил, как Богомол, чудила грешный, тоже решил сыграть в крутого, рванул из-за пазухи «ТТ» и послал две пули. Ответа ждать ему долго не пришлось — упал, покатился по асфальту и завыл от боли и ужаса.