Евгений Павлов - Мракан-сити

— И теперь из-за предательства Спауна я буду жалеть, что потратил на него эти несколько дней.

Фредди разбудила капля серной кислоты, приземлившиеся в сантиметре от его стопы. В помещении царила почти полная темнота, и лишь пара мелких лампочек бросала слабый оранжевый свет на потолок полусводчатой формы.

«Где я? Мамочки».

В куда менее плачевных случаях прокурор проявлял трусость и психологическую неустойчивость. Так что, озноб, дрожь, профузное потоотделение, побледнение были в лице весьма естественны.

Заложник помнил, как его взяли: ударили по голове, целых несколько раз, тряханули чем-то, кажись, воспользовались электрошокером, потом потащили…

И помнил, что стряслось после: преступники устроили бойню в здании прокуратуры, похлеще, чем в департаменте.

Разумеется, была кровь. Разумеется, были трупы…

Внезапно включились яркие ослепляющие прожекторы, и откуда-то до привыкших к тиши ушей прокурора донесся голос. Безумный, как и его обладатель…

— Минутку, англичанин! — Джек был как всегда на позитиве, как всегда перед убийством и в процессе пыток, — Ой, в какой же мы ситуации. Быть может, теперь поймем, шо чувствовала Скарлетт, э? Шо, ощутил себя на ее месте? Забавно… Но еще забавнее то, шо с тобой сделается вскоре!

— В этом госпитале, который, кстати, теперь моя база, полно всяких веществ припрятано! На свой вкус и цвет выбрал, шо для тебя будет в самый раз!

— И я бы закрыл глаза на проделки лондонского деспота, да вот только ты, сука, меня сильно раздражаешь. И не пытайся плакать, меня не растрогают эти разслюнявые пиздострадания лжеинтеллигента. Не, они меня не возьмут. Как исключительно справедливый человек, я заявляю громко, шо такие, как ты, жить недостойны!

— Твое имя подходит под звание героя кино-франшизы восьмидесятых-девяностых, но в фамилии имеется опечатка — не та буква! Но и во внешности тоже есть опечатки, не дающие тебе быть тем самым страшным и ужасным рабочим котельной, который так любил детей, что убивал их. Но говорят, если бьют, значит, любят! Вот и я вас тоже очень-приочень люблю!

— Прогрессивные тинейджеры, приставучие предки, дебильные преподаватели философии, бодрый сюжетец с кучей идей, страшные сны, в которых за тобой охотится великовозрастный дяденька в шляпке и в свитерке — все это есть в вязовском кошмаре! В Кошмаре на улице Вязов! И это реалистично представляется, кино ожило! Да и ради такого дела я на все положу кучу, но помогу тебе, Фредди Кригер, убрать внешние несоответствия, чтобы ты был самым что ни на есть вылезшим из телевизора Фредди Крюгером! Уа-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот это будет шо-то…

Джек убрал бесноватость и перешел на более спокойный тон, чтобы придать голосу таинственной зловещности:

— Прекрасного действия, по-своему привлекательная, маслянистая, без цвета и запаха, она — госпожа серная кислота, героиня сегодняшнего шоу, обжигает, как и любая женщина. Не душу, но боль от нее не менее ужасна. Она не злая, вовсе нет, это грубейшее заблуждение. Просто ее создали такой. Изначально. При сближении с мужчинами ведет себя по-хамски и вообще не любит людей, в чем мы, кстати, очень схожи с ней…

— Убивает или калечит — зависит от концентрации. Как тебе предложение сблизиться с ней? Такой шанс нельзя упустить, я считаю. Ну же, проси пацифиста прервать твои страдания…

«Спаун, убей меня. Спаун, убей меня».

Фредди более не смог удерживать травмирующие мысли и закричал на все помещение:

— Спаун, убей меня! Убей меня! Убей!

Послышался звук, напоминающий скрежет. Заложник посмотрел вверх и увидел свисающий над ним тяжеленный котел, из которого спустя пару мгновений вылилась кислота…

Эталонный препаратор темнейших закоулков человеческой души и смакователь пороков оной, Джек прокомментировал собственное преступление:

— Я знаю рецепт приготовления омлета лучше всяких домохозяек и каждый раз бурчу себе под нос, шо ежели хочешь желток заменить на яйцезаменитель — используй для справления нужды сей несколько смешков, щепотку сольки и одного окружного прокурора!

— Когда я чувствую аромат соуса Чили и ощущаю на языке вкус протухшей рыбы, от одного запаха которого хочется выблевать, то почему-то вспоминаю своего английского бульдога, с которым гулял в детстве по маленькому дворику…

Дурной сон оборвался на самом приятном моменте. «Красный Спаун» потряс головой, размял руки и обратил внимание на висящий на стене циферблат. Часовая стрелка показывала два часа ночи.