Максим Шахов - Игрушка из Хиросимы

Поначалу старьевщик отпирался, делая вид, что не понимает, о чем идет речь, но, увидев внушительный рулон из иен, стал гораздо сговорчивее. Поторговавшись, Бондарев приобрел древний «браунинг», выглядевший так, что мог запросто подвести своего нового владельца. Были куплены также две запасные обоймы и охотничий нож в замшевых ножнах. Попробовав пальцем лезвие, он удовлетворенно улыбнулся, после чего старьевщик стал икать, приложив руку к сердцу.

Большую часть дня Бондарев бесцельно кружил по городу, а ближе к вечеру устроился в новом отеле. Он не представлял собой слегка улучшенный вариант ночлежки, как предыдущий, но не был и дорогим, как тот, в котором Бондарев чуть не погиб по прибытии. Это было небольшое тихое заведение, с незаметной обслугой и запахом недавнего ремонта.

Зарегистрировавшись под чужим именем, он занял номер и позвонил Кйоко. Она разразилась многословной тирадой, но Бондарев вежливо перебил ее:

— Прости, что я покинул тебя без предупреждения, но у меня были на то причины. Я чувствую себя намного лучше, и мне в голову пришли кое-какие вопросы, которые я хотел бы тебе задать. Ты можешь приехать ко мне в отель?

— Конечно. Куда ехать? — не колеблясь ни секунды, уточнила Кйоко.

Бондарев назвал ей адрес совсем другого отеля, сказал, где именно припарковать «Ниссан», и попросил ее не выходить из машины. Ему не хотелось подозревать девушку, не сделавшую ему ничего плохого, но она могла элементарно проболтаться или не заметить слежку.

Прибыв на назначенное место встречи, Бондарев сразу заметил помятый «Ниссан» Кйоко. Поблизости не было ничего подозрительного. Те несколько автомобилей, которые стояли на парковке, пустовали. Проверив их, Бондарев постучал в окно «Ниссана» и поманил девушку за собой.

Она была в эластичных розовых брючках и в белой свободной рубашке. Наброшенная поверх шубка из искусственного меха была расстегнута, черные волосы Кйоко разметались по воротнику. Едва они переступили порог номера, Бондарев стал расспрашивать ее о фабрике, об управляющем, о Хозяевах северных территорий. Отвечая, она была то ли предельно откровенной, то ли действительно великолепной актрисой.

Засыпая в обнимку с девушкой, Бондарев испытывал смутную тревогу, но списал это на последствия нервного напряжения и полученных травм. Минувшие дни выдались нелегкими. Предстоящие грозили стать еще более трудными. Только полный кретин мог сохранять спокойствие в подобной ситуации.

Эта тревога, это гнетущее чувство опасности спасли Бондареву жизнь. Он часто просыпался, прислушиваясь к своим ощущениям и ровному дыханию Кйоко. Где-то среди ночи он не услышал дыхания, открыл глаза и не обнаружил девушки рядом. Сохраняя полную неподвижность, он продолжал лежать, строя различные предположения. Может быть, Кйоко вернулась к себе домой? Может быть, она наркоманка и отправилась за дозой?

До его ушей вдруг донесся слабый шум. Бондарев осторожно повернул голову, чтобы рассмотреть, что происходит за его спиной. В призрачном свете уличных фонарей он разглядел обнаженную Кйоко, склонившуюся над стулом, на котором лежали ее вещи. Потом она медленно развернулась и на цыпочках стала приближаться к кровати. В ее правой руке что-то поблескивало.

Он хотел сунуть руку под подушку и выхватить оттуда «браунинг», но передумал. Какой он мужчина, если не сумеет справиться с девушкой? Вооруженная хоть ножом, хоть стилетом, она была намного слабее. Бондарев решил дать ей возможность проявить себя в полной мере.

Подойдя вплотную, Кйоко занесла руку с блестящим предметом. Бондарев, следивший за ней сквозь опущенные ресницы, очень правдоподобно сопел и даже почмокивал губами. Он лежал на спине, подставляя под удар свою грудь или горло. Что выберет эта сучка?

Резко выдохнув носом, она опустила руку. Бондарев откатился за секунду до того, как полоска стали вспорола подушку. Кйоко попыталась нанести еще один удар, но он пнул ее ногой в живот, затем набросил на нее одеяло и повалил на пол. Некоторое время она верещала и брыкалась, но, когда дышать стало нечем, умолкла и обмякла. Развернув ее, Бондарев увидел опасную бритву, выпавшую из ее руки. Закрыв лицо ладонями, девушка плакала.

— Успокойся, я не собираюсь тебя убивать, — тронул ее за обнаженное плечо Бондарев.

— Лучше убей, — предложила она, всхлипывая и сморкаясь.

Превозмогая боль в пояснице, он поднял ее и уложил на кровать. В темной комнате кружились перья, похожие на хлопья снега. Оказывается, не все отели перешли на подушки из силикона.