Владимир Михановский - Вершины держат небо

– Тем более, они передвижные.

– Вот где ты был – есть медпункт?

– Имелся, товарищ генерал-полковник, – кивнул штабист.

– И врач был постоянный?

– Фельдшер. При мне там старшего сержанта ранило. Контрактника.

– Из блокпоста вышел?

– Какой там – вышел! Из амбразуры неосторожно высунулся – крик нашего раненого ему почудился. А там снайпер боевиков, сволочь, недалеко угнездился – не приведи господь! Бьет точно, пристрелялся, паразит.

– И выковырять не могут?

– Никак. А у него прибор ночного видения, потому что видит ночью, как сова.

– Беда наша – снайперы.

– А с медициной на блокпосту все в порядке, Иван Иванович, – возвратился к затронутой теме штабист. Дополз кое-как солдатик до блокпоста, только его в дверь втащили – а в броню сразу снайперская очередь.

– Пронесло?

– Пронесло. Фельдшер раненому перевязку сделал, все чин-чинарем, потом мензурку спирта ему поднес, солдатик и оклемался.

– Да, не сладко нашим ребятам на блокпостах приходится. Но, думаю, скоро положение изменится, – заключил генерал Матейченков и задернул окно шторкой, прежде чем отойти от окна.

– А что будет?

– Узнаешь в свое время. Лучше доскажи, как твое дежурство на блокпосту закончилось.

– А больше происшествий не было. Как только рассвело, стрельба начала потихоньку затихать. Город начал просыпаться, а может. и засыпать – уж и не знаю, как будет правильно.

– Кто засыпать, а кто – просыпаться.

– Наверно, так. Но думаю, что в такую ночь могут заснуть немногие, товарищ полпред.

– Ту утром уехал?

– Ну да. На том же БТРе.

– Меня интересует в подробностях, какую картину ты застал утром, – произнес генерал. – И что изменилось по сравнению со вчерашней. Или ничего не изменилось?

– Изменилось.

– Что именно?

– Когда стрельба совсем затихла, начальник блокпоста попросил меня подвезти нескольких бойцов на бронемашине к одному месту, что я и сделал. Эти ребята должны были прочесать кусок трассы, за которую отвечал блокпост.

– На предмет чего?

– Обнаружения мин.

– И нашли?

– До хрена, извиняюсь за выражение. За ночь боевики понаставили и мин, и фугасов.

– Вызвали саперов?

– Нет, ребята сами наловчились их обезвреживать, у них и миноискатель свой имеется… Ну, тут игра идет, как говорится, на равных.

– Что ты имеешь в виду?

– Они ставят мины на нас, а мы – на них, – пояснил штабной офицер. – В итоге получается, можно сказать, боевая ничья. А в тот раз, когда я там был, и вовсе курьез получился… Рассказать?

– Давай.

– Я вышел из машины, смотрю, как ребята ловко обезвреживают мины. Вдруг слышу – они страшно матерятся.

– В чем дело? – спрашиваю.

– Да духи чертовы, говорят, наши же мины для нас и переставили! И как только не подорвались, мерзавцы? Ну, ничего, мол, мы им на следующую ночь соорудим тут небольшой сюрпризец.

– С минами ясно, – сказал генерал. – Еще чего заметил?

– Да ничего особенного. Та же улица, те же развалины.

– Трупы были?

– Наших – нет, бог миловал.

– А боевиков?

– Тоже нет. Они ведь стараются своих убитых, уж не говоря о раненых, на поле боя не оставлять.

– Это я знаю.

– Но, между прочим, кровь в ближних развалинах мы обнаружили, – оживился штабист.

– Выходит, палили не зря.

– Я и говорю, борьба идет так на так. Мы боевикам тоже жару задаем – будь здоров!

Генерал, привыкший вникать во все детали и своей дотошностью наводивший священный трепет на подчиненных, спросил:

– Сколько длилось разминирование?

– Минут 40.

– Молодцы, так и должно быть, – кивнул Матейченков. – И они что же, успели за это время весь свой участок разминировать?

– Где там весь, – махнул рукой штабист. – Только с десяток метров разминировали. Там дорога и ближние развалины были нашпигованы минами, как тесто изюмом.

– Так ты и уехал?

– Когда садился в БТР, старшему группы сообщили по рации, что пусть возвращаются на блокпост, к ним вышла смена.

– Порядок в танковых частях, – заключил генерал Матейченков присказкой, которая родилась еще в годы великой отечественной войны.

– Вот и получилось, что возвращался я в штаб по другому городу, – улыбнулся штабист.

– Почему по другому? – не понял Матейченков.

– Туда ехал – был Джохар-гала, а утром – опять стал Грозный, – пояснил штабной офицер.

– И это двуличие мы тоже непременно ликвидируем, пообещал генерал Матейченков.

Дорога показалась полковнику Петрашевскому бесконечно долгой. Быть может, потому, что она была совершенно однообразной.