Владимир Михановский - Вершины держат небо

– А как с перевязочными материалами?

– Тоже не хватает?

– Да.

– Вот их не прихватил, – сокрушенно произнес генерал-полковник. – А на складе у нас их навалом. Непорядок. Завтра же подошлю. А вы мне напишите, чего и сколько требуется. С запасцем.

– Будет сделано.

– А к тебе, Константин Борисович, большая просьба, – обернулся Матейченков к Куликовскому.

– Что?

– Поручи кому-нибудь выяснить по остальным краснодарским госпиталям, чего и сколько требуется.

– Тоже с запасом?

– Обязательно.

– Ладно. С чего начнем, Иван Иванович? – спросил Куликовский.

Хирург стоял молча, переводя взгляд с одного на другого.

– Пройдем по палатам, если Игорь Русланович не против, – произнес полпред президента.

– Можно, если коротенько, – сказал Крашенинников, и по лицу его пробежала легкая тень.

– Но сначала я хотел бы побеседовать со всеми ходячими, – продолжал Матейченков.

– Нет проблем.

– Найдется у вас такая комната?

– Да. Библиотека.

– Сколько там мест?

– Пятьдесят.

– Все поместятся?

– Ходячих не больше.

– Соберите их в библиотеке, – попросил Матейченков. – Да медикаменты не забудьте забрать из машины.

Куликовский добавил:

– А то обратно увезем.

Хирург вышел.

– Ты тоже будешь говорить с ребятами? – спросил Матейченков.

– Да, скажу несколько слов, – решил генерал-лейтенант. – Многие ведь меня знают.

– Мне интересно выяснить, каков у них боевой дух, – признался Матейченков.

– И что они о войне думают.

– Вот-вот.

– Несколько минут посидели в молчании.

– Хороший хирург этот Крашенинников?

– Бог в своем деле, – коротко ответил Куликовский. И добавил: – Раненые на него молятся. У них идет молва, что он любого тяжелого может из могилы вытащить.

– Хорошо, что сказал. Надо будет поощрить его.

– Его сманить у нас пытаются.

– А он?

– Ни в какую.

– Куда сманить? В Москву?

– Бери повыше, – улыбнулся Куликовский. – В Америку.

– Ну да.

– Ей богу. Целая делегация приезжала, уговаривать. Клинику свою там обещали, деньги для исследований.

– Каких исследований?

– Он там какой-то новый способ лечения открыл. Сращивания разорванных взрывом тканей.

– А они как узнали?

– Очень просто. Он статьи об этом писал, и в разных медицинских журналах публиковал.

– Не ценим своих людей, не ценим. Ну, ничего придумаем что-нибудь. Да, а что же Крашенинников ответил американцам?

– Отказался.

– Напрочь?

– Напрочь.

– Что же он сказал им, не знаешь?

– Я, говорит, здесь больше нужен. Здесь находится мой боевой пост, и я не могу его покинуть.

– Ты что, присутствовал при разговоре?

– Да. Он сам отказался разговаривать с американцами наедине.

– Ты запретил, что ли?

– Он сам меня пригласил. У меня, говорит, нет никаких секретов, – произнес Куликовский.

– Так они от него и отстали?

– Нет, долго уговаривали. Здесь, говорят, это ваш потолок – главный врач в военном госпитале. А у нас вы будете главой нового направления в медицинской науке. Особенно распинался один старенький профессор, говорят, мировое светило. У нас, говорит, вы станете звездой первой величины.

– А он?

– Я и здесь, говорит, придет время – звездой стану.

– Молодец.

– Игорь такой – за словом в карман не лезет.

– А дальше?

– У вас, говорит, будет куча денег.

– У меня и тут денег не меньше будет, – отвечает Игорь.

Профессор не отстает:

– У вас государство бедное.

– А Игорь? – спросил Матейченков.

– Игорь режет свое: придет время – деньги для меня найдутся.

– Ах, молодчина! – воскликнул Иван Иванович и, вытащив свою записную книжку, что-то записал туда бисерным почерком. – Такому человеку грех не помочь, добавил он, пряча записную книжку.

В комнату вошел Крашенинников:

– Солдаты собраны в библиотеке.

Матейченков спросил:

– Медикаменты забрали?

– Так точно.

Они вышли втроем и направились в библиотеку.

Небольшое помещение оказалось набитым до отказа. Желающих набилось столько, что вскоре дышать стало нечем, и пришлось открывать заботливо законопаченные на зиму окна.

– Персоналу можно присутствовать? – спросил хирург.

Матейченков кивнул:

– Конечно.

– Всем, кто свободен от дежурства, – внес уточнение Куликовский.

Стайка медсестер и несколько врачей – в основном женщин – не медля, просочилась в зал. Поскольку все места к этому моменту были заняты ранеными, они стали вдоль стен и вдоль полок с книгами.