Сергей Зверев - Бешеные горы

— Может, спеть им? — предложил, оглянувшись, Борман. — Чтоб добрее стали.

— Они добрые, — сказал Резван. — Просто вас не знают.

— Логично, — согласился Борман. — Как бы это исправить?

— Твой способ здесь все равно не пройдет, — заметила Алиса.

Калмык засмеялся — и напомнил о себе Бурому.

«Лучше его на кладбище не брать, — подумал он. — Еще сморозит чего, тогда точно стрельбы не избежать».

— Ты останься на выходе из аула, — приказал Глеб старшему лейтенанту. — Будешь страховать нас с тыла.

— Есть, — ответил, пряча глаза, Калмык.

Догадывался, что не просто так его оставляют в арьергарде. Но чувств своих не выказал — и тем самым сильно поднял себя в глазах командира.

«Может, зря я на него бочки качу? — подумал Глеб, догоняя своих. — Ладно, время покажет…»

Он покосился назад. Калмык уже пропал с глаз — точно растворился в тающем желтом мареве. Что-что, а времени даром он не терял.

Вот наконец деревня кончилась. Они пришли на небольшой пригорок, сразу за которым начинались крутые уступы гор. По пригорку были разбросаны скромные белые камни с высеченными на них узорами — надгробия на могилах усопших.

— Где наш клиент? — спросил Бурый, утирая пот.

Майор Хасанов спросил о чем-то Арзу, шагавшего по пятам спецназовцев. Тот, презрительно выпятив нижнюю губу, небрежно показал влево, где тянулась мелкая узкая ложбинка, выходившая за пределы кладбища.

— Там, — перевел Резван, повторив жест старика.

— Со своими побрезговали положить, — заметил Борман.

— Он же не мусульманин, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Резван.

— Ну коне-ечно, — протянул Борман.

Они потопали к ложбинке. Местные жители, присев на корточки, остались сидеть на границе кладбища. Они о чем-то тихо переговаривались и держали оружие наготове.

— Как шарахнут сейчас в спину, — сказал Борман. — Место самое подходящее.

— Здесь стрелять не станут, — успокоил его Резван. — Это священная земля, на ней нельзя убивать.

— А что, потом все-таки станут? — поддел его Борман.

— Это как ты себя поведешь, — сердито отшутился майор.

Было видно, что он тоже немного нервничает. Потому как хоть и земляки — а здесь он был тоже чужой. Тут свой только тот, кто родом из этой деревни. А дальше все враги, никому веры нет. Так тут было испокон веков, и так будет и впредь, пока стоят эти молчаливые горы и лучше любой границы охраняют раз и навсегда установленные правила поведения.

— Я-то всегда веду себя хорошо, — вздохнул Борман. — Жаль, другие это не всегда понимают.

Они подошли к ложбине — каменистой канавке в полметра глубиной. Чуть дальше в ней виднелся едва заметный холмик — все, что осталось от покойника.

— Там, судя по всему, — сказал Хасанов.

Арзу остался со своими, издалека наблюдая за гостями. Спросить было не у кого. Спецназовцы остались одни на голом каменистом пятачке, окруженном со всех сторон равнодушными ко всему вершинами.

Борман спустился в ложбинку, остальные пошли по ее краю: Бурый с Резваном по правой стороне, Алиса по левой. Подойдя к могиле, остановились, не зная, что делать дальше.

— У тебя вообще какой был план? — поинтересовался Борман, разглядывая пересыпанную камнями кучку уже ссохшейся земли.

Бурый в который раз вытер со лба пот, тупо посмотрел на кучку.

— Будем копать? — теребил его Борман. — Или как? Солнышко-то все ниже.

— Ты и в самом деле собрался выкапывать труп? — спросила Алиса у Глеба. — Так мы и лопат не взяли.

— Ничего, будешь рыть руками, — успокоил ее Борман.

— Ты, может, и будешь, — отрезала Алиса. — А меня уволь.

Борман перевел взгляд на Бурого:

— В самом деле, командир! Что будем делать?

Бурый покосился назад. Жители деревни смотрели на них, как будто чего-то ждали. Арзу, заметив взгляд Теплова, показал на солнце: время, мол.

Бурый отвернулся, снова уставился на могилу.

Если бы его спросили, чего он ждет, он и сам точно не ответил бы, чего именно. Просто чувствовал, что должен находиться здесь, и все. А почему, он вряд ли толком сумел бы объяснить.

Но время шло, и ничего не происходило. Это начинало его беспокоить, поскольку весь его план был рассчитан именно на то, что здесь что-то произойдет. Пока же, не считая мелкого инцидента с Арзу, все шло гладко. И это было хуже всего.

Он спрыгнул в ложбинку, ковырнул ногой землю.

— А зачем вам вообще этот труп? — вдруг задал Резван самый неприятный для Глеба вопрос.

— Во-во! — подхватил Борман. — Мы же не эксперты, командир. Чего мы там увидим? Типа, насколько он противный, да?