Александр Тамоников - Цена предательства

— Прав, Антон, прав! Но если у Казбека нет настроения базарить, то и заставлять его не надо. Ты, Антон, расскажи лучше что-нибудь из арсенала своих бесконечных историй.

— «Смехопанораму» полевую нашли? А я вам вместо Петросяна, да?

— Не ломайся, Антон. Все равно молчать не сможешь!

— Этим и пользуетесь, ну хрен с вами, по возвращении с каждого стакан спирта, договор?

— Договор!

— Из жизни вам, говорите… Так, это можно!

Сергей обратился к Дудашеву:

— Кстати, Казбек, ты эту историю помнить должен!

— Что именно?

— Помнишь, года три назад, по весне поздней, марш по степи совершали?

— Нашел что вспомнить! Да за эти три года этих маршей было не счесть! Ты про боевой выход?

— Ну какой боевой? Обычный, стокилометровый, дневной, для молодняка.

— Тогда меня там не было. На такие марши я всего два раза ходил, и давно.

— Не было? А может, и не было тебя… — Сергей задумался, вспоминая, — хотя точно, тебя тогда не было. Но это общего дела не меняет! Слушайте. Идем мы, значит, взводной колонной, а за нами соседская колонна, пехотного полка, чья рота сейчас батальон прикрывает. А жара, помню, стояла адская, под сорок.

Володя спросил:

— Не круто ли?

— Говорю, под 40 градусов на солнце, значит, так оно и было. Жара, пыль, в кабинах вообще не продохнуть, движки греются, останавливаемся часто. Ад, короче! А по пути, где-то посередине, озеро, в таком котловане круглом и пологом. Круглое, как воронка от гигантского снаряда. А главное, вода в нем чистая и холодная. К тому же достаточно глубокое. Чтобы искупаться нормально.

К этому месту, на полноценный привал, мы и торопились. Дошли. Все, понятно, к воде. Окунулись прямо в робе, брезент меж машин натянули от солнца. А тут и пехота подваливает. Мы внизу и чуть дальше спуска встали, они за самом гребне остановились. Ну и те же самые манипуляции, вода, брезент! Кухню раскочегарили, чтобы горячим обедом личный состав накормить. Короче, все как положено и ничего особенного не происходило. Пока их отставший «МАЗ» на горизонте не появился. Но к нему я еще вернусь. Значит, иду я вдоль берега, смотрю, два прапора, молодой и постарше, у воды. Тот, что помоложе, окунулся и стоит мокрый, обсыхая, курит. Смотрит, как приятель его полощется. Тот весь в воду не полез, зашел по колено, встал раком и плещется. Как утка своими ластами машет. Молодой ему говорит: «Хороши стоишь, Степаныч!» Я рядом был, ситуацию до мелочей помню. Ну а старший ему отвечает: «Иди займись делом, чего над душой встал?» А молодой, видно, прилипчивый был, как Крамаренко наш. Не уходит и повторяет: «Нет, хорошо стоишь! Дать бы тебе, Степаныч, пинка, интересно, далеко ли бы ты воду вспенил?» Старший гонит молодого, а тот все свое долдонит. И в это время подкатывает пехотный «МАЗ», о котором я уже упоминал.

И надо же было такому случиться, у него обрывает переднее правое колесо. Машине-то ничего, накренилась и встала, водила уже затормозил, а колесо с ободом, сорвавшись, набирая обороты, на спуск к озеру пошло.

Прямо туда, где прапор полоскался. Я-то этого старшего предупредить не успел, все быстро произошло. Короче, влетает колесо в озеро и прапору под копчик! Тот метров восемь торпедой по водной глади прошелся.

Казбек поцокал языком, проговорив:

— Убить так могло!

— Могло! Как два пальца! Но, на счастье прапора, удар вскользь немного пришелся. А если бы точно в очко, хребет пополам как здрасьте! Ну ладно! Старший прошелся мордой по озеру, подняв волну, и встал в запарке. Колесо под водой, его не видать, а молодой со смеху на песке давится. Старшой выбирается из воды и давай молодому жало чистить. Тот орет, не трогал, мол, тебя! А кого это волнует? Хотел ударить? Хотел! Удар состоялся? Состоялся, да еще какой! И старшой никак не въедет, что человек так сильно ударить не может. Пришлось мне вступаться, объяснять, что к чему. Ну а когда колесо из воды извлекли, конфликт был исчерпан. Тут и старшой за задницу схватился. Удар хоть и скользящим вышел, но пол-ягодицы ему как бритвой срезал. Да и молодому разбитую морду зашивать пришлось, так его дружок старшой погладил. Вот такие дела бывали. И это я ничего не придумал. Рассказал, как на самом деле было.

— А у нас, по первому месту службы, помню… — начал свою историю Володя…

Так за разговорами, анекдотами, байками прошел час.

Хоть и выспались днем офицеры, но ночь взяла свое, и под утро, часа в четыре, Казбек первым, Сергей за ним и Володя постепенно уснули. Последний, прижимая к себе маленький платочек, с легким запахом любимых духов Веры. Платок оказался у него еще с дней первых, в городке, встреч.