Андрей Таманцев - Успеть, чтобы выжить

Пастух и Док бросились на его призыв и только теперь поняли, почему яхта все это время продолжала двигаться с прежней скоростью: Муха склонился к сползшему на палубу Туне. Несмотря на обильное кровотечение, старик продолжал из последних сил цепляться за штурвал своего корабля. Последняя неожиданная очередь из иллюминатора «Марианны» нашла-таки свою жертву… — Муха, встань на руль, — приказал Пастух, разжимая пальцы Туны.

Яхта прибавила ход и стремительно понеслась в сторону открытого моря, навстречу разгоравшейся вовсю утренней заре. А сквозь иллюминатор нижней палубы «Марианны» майор Джозеф Глоттер провожал ее сверкающим от бешенства взглядом. В руках он держал еще горячий после стрельбы автомат, и в голове его крутилась глупая мысль, что, как настоящий офицер, он обязан теперь застрелиться. Но холодный рассудок и в этот раз удержал его от опрометчивого шага….

Между тем на несущейся в открытое море яхте умирал Фейзи Туна, старый турецкий контрабандист. Док, видевший за свою жизнь немало ран, сразу понял, что пуля, поразившая старика, принесла ему смерть. Жизнь уходила вместе с не останавливающимся потоком крови из раны в животе. Собственно говоря, когда планировалась операция, предполагалось, что старика с собой не возьмут. Он и так выполнил свой контракт на все 200 процентов. Однако, услышав, что его не собираются брать с собой, старый турок искренне возмутился, яростно сверкая глазами:

— Еще не было случая, чтобы старый Туна свернул на полпути! Да вы без меня и корабля-то не найдете.

— Но это же не твое дело, старик, — резонно отвечал ему Пастух. — Зачем тебе лезть под пули?

— Аллах свидетель, я еще могу дать фору любому парню на Анталийском побережье. Меня рано хоронить, уважаемый, — обиделся Туна.

— Ладно, — неожиданно согласился Пастух. Он и сам уже думал о том, что им будет трудно управиться с парусным судном. — Тогда оговорим прибавку к жалованью.

— Зачем ты хочешь обидеть меня?! — вскричал в гневе Туна. Но через мгновение добавил, хитро улыбнувшись:

— Поговорим об этом после… И вот теперь он умирал.

— …Похороните… — попытался прохрипеть Фейзи, — …в море… я… всю жизнь в море… Остатки жизни покинули его, и Фейзи Туна замер. На минуту над яхтой повисла тягостная тишина. Потемневший Пастух вдруг почувствовал вину за то, что этот жизнерадостный старик никогда больше не вернется домой, в Анталию, не построит свой дом на горе, не купит ресторан, о чем так мечтал.

— Мне кажется, он не хотел умереть в своей постели, — тихо произнес Док. — Он прожил замечательную жизнь и умер как настоящий мужчина. — С этими словами Док встал. — Пойдем, Сережа, посмотрим, как там твои женщины.

Спустя час яхта продолжала бежать по волнам. Берега Сицилии уже скрылись где-то у кромки горизонта. Муха, по-прежнему стоявший у штурвала, не рискнул поднять паруса и поэтому продолжал идти на двигателе. Пастух наслаждался встречей с семьей, успокаивая жену, давал ей прийти в себя после пережитого потрясения. А Док дал девочке снотворного, и теперь она засыпала на коленях у отца. Наконец дошла очередь и до Боцмана. Все-таки он успел получить свою пулю.

Впрочем, Док, осмотрев ногу, заверил, что это пустяки. Точнее, он сказал, что прыгать Боцман некоторое время не будет, и вообще, теперь он не боец: хотя пуля и прошла навылет, кость не задета, оставлять ногу без ухода никак нельзя.

Спустя еще час Муха заглушил двигатель и яхта легла в дрейф. По его расчетам, они уже достигли условленной точки, и теперь оставалось только ждать.

К нему подошел Артист.

— Как там Боцман? — спросил Муха. Артист пожал плечами:

— Нога цела… Наконец ожидание закончилось. На горизонте появилась черная точка, превратившаяся через полчаса в небольшую быстроходную шхуну под тунисским флагом. Это был посмертный подарок старого Туны. Еще в порту, пока наши герои строили планы. Туна быстро нашел общий язык с веселым Энцо, оказавшимся в некотором роде коллегой старика. Старый контрабандист сумел договориться с молодым о том, чтобы наших героев забрали сразу после завершения операции — оставаться и дальше на яхте было небезопасно. В НАТО тоже не дураки служили… Контрабандистская шхуна лихо заложила вираж вокруг «Ачык Егле» и с ходу пришвартовалась к ее борту. Команда контрабандистского корабля была набрана, наверное, в самых злачных портовых притонах. Тут были представители всех национальностей, живущих на Средиземноморском побережье. Араб соседствовал с евреем, итальянец — с греком. Командовал шхуной, носившей не очень-то гордое название «Толстяк», здоровенный черный, как вакса, тунисец со сказочным именем Али.