Андрей Таманцев - Угол атаки

Фигня. У всего этого есть только одно объяснение. Это Артист сказал. Он сказал: театральщина. И ведь правильно, Олег. Сам представь. Срочно. Секретно.

«Селена-5». «Иглы». «Каштаны». Ножи выживания. Ножи стреляющие. «Черные акулы».

Жуть, а?

И есть еще деталь. Там, в лагере, начсклада спросил, как все оформить — все наше снаряжение и оружие. И подполковник сказал: «Спишем, скорее всего». Я сначала не правильно понял. Теперь понял. Он имел в виду, что все будет захвачено. Вместе с нами. И на склад уже не вернется. Поэтому и первый приказ был никакой:

«Проникнуть на территорию объекта и ждать указаний». Потом уже, когда мы доложили о «Мрии», в Центре переиграли.

Не понимаешь? Но это же очевидно. Театральщина. Демонстративность. Вся эта история была затеяна, чтобы нагнать на вас жути. Чтобы вы здесь все на уши встали.

И так бы оно и было.

Да так оно и есть, Олег. Так и есть.

Почему перестало всходить солнце?

Нет, Олег, про Центр не могу сказать ничего. Понимаю только одно. И ты сам это понял. С этим Центром я бы шутить не стал. Суки они, конечно. Но шутить с ними не стоит.

Свет почему-то начал дрожать.

Я бегу, надрывая пупок.

Все на ангельский твой голосок.

Что-то я еще хотел сказать. Черт, не помню. И язык заплетается.

Да куда ж ты бежишь, надрывая пупок?

Все на ангельский твой голосок.

Почему потемнело?

Почему не поют ангелы?

Где это я?

Что это за гараж?

Что за подполковник глушит из горла «Блэк лэйбл»? Почему он такой потный?

Мама ро’дная, сколько же в нем злобы.

Ах да. Подполковник ГРУ Тимашук.

Извините, подполковник, задумался. Вы хотели меня о чем-то спросить.

Спрашивайте.

Но он почему-то не стал ничего спрашивать. Выключил видеокамеру, потом вызвал из-за двери охранника, похожего на пирата. Разрезали скотч у меня на ногах и руках, оттащили в угол и пристегнули наручниками к батарее.

Подполковник допил виски, отшвырнул бутылку и приказал:

— Перегудова!

Пират двинулся к выходу. Но тут вбежал какой-то запыхавшийся «черный», доложил:

— Товарищ подполковник, вас просят. Срочно. В узел связи.

Тимашук приказал пирату:

— Побудь здесь. И быстро вышел.

По бетону аэродрома хлестал дождь. Громыхало. С востока надвигалась гроза.

Вспышки молний вырывали из темноты казармы, силуэты радаров, уродливо изломанный корпус «Мрии». Над летным полем не горел ни один прожектор, светились редкие фонари над сторожевыми вышками. Окна пятиэтажек военного городка были слепые, темные, лишь некоторые желтели от свечей и керосиновых ламп. На освещение аэродрома и военного городка мощности резервной электростанции не хватало. Не работали системы охранной сигнализации, бездействовала автоматика стреляющих устройств.

Объект был беззащитен, парализован. Мертв.

«Это единственное, что мы умеем делать».

Карлос Перейра Гомес.

Махмуд-хан.

«У него был сильный отряд. Сорок три человека».

Был.

Псы Господни.

Да что же это такое? Что же это, твою мать, такое?!

* * *

Подполковник Тимашук перебежал из-под навеса ремзоны к узлу связи, кутаясь в услужливо предложенную Сивоплясом плащ-палатку. Под бетонным козырьком здания перевел дух. Дождь освежил. Вернулась способность соображать. Он даже удивился себе. С чего он так задергался? Да, наемники. Да, опытные. Но ведь это они в его руках, а не он в их. Что они могут сделать? Все, что могли, уже сделали.

Отыгрались. Теперь игру ведет он. И доведет до конца. Он узнает, что это за проклятый Центр. И расскажет об этом Перегудов. Док. А он знает. Знает он, знает. Расскажет. «Ангельское пение» не обманешь. И нечего дергаться.

Тимашук понимал, что его выбило из колеи. Сочувствие. Его пожалели. Его пожалел этот неудачник, разжалованный офицеришко, дешевый наемник. И пожалел искренне. И так же искренне ужаснулся: «Из какой страшной жизни ты вернулся!»

Из какой жизни? Почему страшной? Чушь собачья. Он — из нормальной жизни. Из страшной — они. Наемники, которых используют втемную. Инструмент. Исполнители чужой воли. Он тоже исполнитель. Но он знает, кому служит. Он служит России.

Тимашук вытер лицо, пригладил волосы и поднялся в комнату спецсвязи. Полковник Тулин поспешно кивнул лейтенанту-связисту:

— Соединяй. — Объяснил:

— Москва. Тимашук взял трубку.

— С вами будет говорить генерал армии Г., — известил московский связист.

— Товарищ генерал армии, подполковник Тимашук слушает.

— Что у тебя? — раздался голос Г.