Андрей Таманцев - Автономный рейд

Боцман, оберегавший руки для тонкой работы с электроникой, тут же просунул в щель телекамеру на световолоконном кабеле. Осмотрев все внизу, он отложил телекамеру и достал из широко разинувшего пасть спецкофра набор зажимчиков, иголочек и проводков. Часть из них он оставил в руке, кое-что разложил по наружным кармашкам комбеза, а кое-что зажал в губах. Кивнул Доку и нырнул в узкую, дышащую теплом и табачным дымком дыру в земле.

Переводивший дух Док тут же уселся на его ноги, оставшиеся снаружи.

Часовой, располагавшийся в выдолбленной в стене нише подземного хода, был защищен мешками с песком со всех сторон. Откуда бы ни совершилось нападение — слева от ведущего к люку в сарае хода, справа ли от броневой двери подземелья, — он успевал подать сигнал тревоги и положить сколько угодно нападающих. А тревога и шум мгновенно превращали казематы Гнома в неприступную крепость. Муха в своем беглом отчете упомянул, сколько там всякого оружия. Оно, вкупе с покровительством спецслужбы, делало казематы и заключенного в них Муху недостижимыми.

Не повезло часовому. Он оказался слишком хорошо защищенным, чтобы можно было рискнуть и попытаться оставить его в живых. Мало того, с часового не сводила окуляра присобаченная на кронштейне над массивной стальной дверью телекамера. Подключившийся к ее кабелю Боцман получил ту же картинку, которая шла на монитор располагавшегося в глубине каземата диспетчера. Скоммутировав провода и отводы от портативной видеокамеры, Боцман несколько минут наблюдал на ее визире за тем, как доблестный часовой несет службу. А нес он ее прямо-таки с неестественной бдительностью. Так напряженно всматриваются и вслушиваются только перепуганные салаги. И то в первые минуты после того, как останутся на посту в одиночестве. А еще так неусыпно несут службу истовые служаки, которые теоретически чутче и бдительнее любого датчика или робота. Теоретически, потому что в жизни такие часовые не встречаются. Нудное и однообразное сидение усыпит кого угодно. Но этот часовой был иным. Нереальным. Он всматривался и вслушивался в пустоту и беззвучие подземного коридора так, будто здесь вот-вот должна была решиться вся его судьба. Так оно и было. Но ведь он не мог об этом знать! Стало быть, понял Боцман, таково в действии то самое, влюбляющее раба в хозяина снадобье, над которым трудился Гном.

«Сволочь, — мысленно обозвал его Боцман. Он уже вылез из щели. Док с предельной осторожностью зажал между бревнами рычаг, опустил их на место и понес комбинированное приспособление из арсенала спасателей Артисту. Боцман в одиночку, не столько слыша, сколько чувствуя соседство растворившихся рядом друзей, всматривался в экран и вслушивался в тишину линии связи. — Сволочь ты, Гном. Из-за тебя убивать придется!»

Вот чем плохи истовые служаки: их трудно обмануть или поймать на слабости. Их приходится убивать.

Вот чем страшно время, в которое выпало жить Боцману и его друзьям: плодимые общественными катаклизмами мафиози и отморозки ведут свои войны, втягивая в них всех. А закон суматошно мечется над схватками, как бестолковый из-за двуголовости орел. И клюет он обычно больнее не тех, кого следовало. Чтобы выжить, чтобы спасти друга, и нормальным людям приходится уподобляться тем, кто по ту сторону закона. Невелик выбор: либо спасайся беззаконием, либо погибай.

В леске чуть-чуть, еле заметно, посветлело.

«Первый, я — центральный пост, — раздался не по-ночному четкий голос в подключенном к проводам наушнике Боцмана. — Проверка связи».

«Я — Первый, — ответил откуда-то столь же бдительный голос. — Связь в порядке».

«Второй, — позвал голос с центрального поста. — Проверка связи».

Часовой на экранчике видеокамеры Боцмана машинально поправил фасолину микрофона возле губ и отозвался:

«Я — Второй. Связь в порядке. Непонятные шумы по направлению к люку».

«Понял: непонятные шумы в направлении люка. Второй, как давно эти шумы?»

«Минуты три-четыре».

«Понял. Высылаю патруль».

— Пастух! — позвал Боцман. — К Доку и Артисту идут гости.

— Понял, — ответил командир. — Вы там успели?

— Наши маленькие друзья дома, — с натугой ответил Артист, вылезая из хода и укладывая с помощью Дока бревна на место. — Ждут-с.

Боцман отвел глаза от часового в визире видеокамеры и на своем экранчике увидел, как медленно и бесшумно приотворилась на мгновение массивная дверь. Из-за нее выскользнул невысокий крепыш в светлом чистеньком летнем камуфляже. Он настороженно осмотрелся, убедился, что все безопасно и часовой на месте, потом позвал товарища. Дверь приоткрылась еще раз, вышел второй, и стальная плита за ним опять плотно закрылась.