Андрей Таманцев - Автономный рейд

Уши, хвосты щенкам и зависимость от бабы-профессионалки нужно рубить разом, не растягивая муку.

Пока Катерина отсыпалась после рейса, я от нечего делать почитывал копии бумаг, которые отослал Доку.

Все в них подтверждало давно ведомое миру: секс и власть — главные людские радости. Деньги в основной список входят лишь постольку-поскольку, как материальное обрамление двух основных радостей. А уж карты, водка, наркота и прочие заменители — вообще для тех, у кого нет ни того, ни другого, ни третьего. Но почему-то именно тех, кто предпочитает пользоваться этими природными радостями (сексом и властью, а также властью в сексе и сексом во власти) во всей полноте, в обычной жизни чаще всего называют извращенцами. Больше того, они и сами себя таковыми ощущают.

Задним числом мне стало понятно, над чем Девка, притворяясь младшим научным сотрудником Мариной, иронизировала, лежа со мной в постели. Гном же все предельно популярно изложил в докладной записке на имя генерала Ноплейко. Его чудо-снадобье, о немецком происхождении которого Полянкин, естественно, не сообщал, сулило переворот в деле воспитания и перевоспитания. Хотя, в сущности, такое уже давно известно под названием «приворотное зелье».

"На первом этапе, — писал Гном-Михуил, — мы научимся обеспечивать прочную сексуальную зависимость объекта от субъекта.

То есть достаточно будет нашему сотруднику (или сотруднице) незаметно угостить объект соответствующим препаратом и оказаться у него на глазах и в пределах достижимости в тот момент, когда препарат начнет действовать, и после этого объект просто не сможет жить без благосклонности субъекта. А следовательно, будет неукоснительно выполнять любые его распоряжения и пожелания.

На втором этапе — мы сможем обеспечить верность объекта и обезличенным, словесно выраженным и даже абстрактным принципам. Таким, как страсть к честному служению Родине, выполнению морального кодекса строителя новой России..."

После чтения подобного мое желание прибыть на встречу с генералом Ноплейко, и так-то не шибко горячее, быстро приблизилось к точке замерзания. Ведь им ничего не стоило устроить мне ловушку и зарядить «верностью абстрактным принципам». А мне хватало и того, что меня зарядили желанием видеть, слышать и чувствовать Принцессу.

Клин клином вышибают.

И я решил попробовать вышибить любовную тягу, несколько ослабевшую благодаря посильной Катюшиной помощи, верностью суровой мужской дружбе.

Коль сам Шмелев не хочет взяться за ум, коль и его жена предпочитает катиться по наклонной, то почему бы мне о них не позаботиться. И я позвонил Ларисе Курбановой. Попросил ее устроить мне встречу с кем-нибудь из тех, кто ведет дело Шмелева. У меня, мол, есть к ним деловое предложение. Но тут я несколько ошибся. Не учел, что предновогодние пьянки — святое дело и для шпионов, и для контрразведчиков. В стране, традиционно опережающей весь мир по числу выходных, отпусков и праздников на душу населения, под Новый год о работе никто думать не желал. Кроме главбухов, готовящих ежегодный баланс.

Коллеги Ларисы что-то тянули, не спеша выясняя, кому идти на встречу со мной и стоит ли вообще кому-то из них ко мне идти.

Поэтому я спокойно присматривал за Шмелевыми и теми, кто за ними следит, аж до 26 декабря.

От Екатерины мне к этому времени пришлось уехать в очередную командировку. Почувствовал в ней похолодание: притомленная моими сексуальными домогательствами, она намекнула, что временно раздумала строить со мной совместную жизнь. Решила, что мне нужно еще поработать над собой и чуток остепениться. Читай: сделаться тихим, сидящим по вечерам дома и пристающим не чаще раза в неделю импотентом.

Гвардии сержант Виктор Грибоедов флот не любил, потому что там дольше служат. Да и тошнило его от качки. Но выпить он любил, а выпивая, любил такой тост:

— Мы все пропьем, но флот не опозорим! Что полностью соответствовало действительности. Флот Витька опозорить не мог никак, а пропить мог все, что удавалось заполучить. Иных радостей в жизни, кроме как выпить, у него не осталось. В восемнадцать с небольшим, почти сразу после 11-го класса районной школы, его забрали в армию. Полгода учили в учебке бегать, подтягиваться на турнике, идеально ровно заправлять постель вокруг поролонового матраса и довольствоваться перловкой с примесью то ли комбижира, то ли солидола. Потом присвоили звание сержанта и отправили в Дагестан.