Андрей Таманцев - Гонки на выживание

— Ладно, — сказал Муха. — Чего мы голову ломаем? Доставил нас на место — и спасибо.

Снаряжение для гигантского марафонского ралли, которое они нашли в «лендровере», поразило их. Видно, готовились всерьез и не наспех. Продумано было все, решительно все, до мелочей. Они обнаружили четыре запаски с новой резиной, запчасти для двигателя и ходовой. Не забыты противопыльные защитные щитки, сменные фильтры, термостаты, отличная аптечка, канистры с маслом и бензином, полный набор техжидкостей для охлаждения, второй аккумулятор, лопаты, лебедки, тросы, два мощных домкрата, сигнальные дымовые шашки, не говоря о защитных шлемах, рации спутниковой связи, высококалорийных пищевых концентратах… Имелись и сменная обувь, одежда и объемистая сумка-холодильник.

— Да-а, — восхищенно покачал головой Муха. — Вот это подготовка! Плюнь мне в глаза, Артист, тут без эксперта-раллиста не обошлось. Ничего не упустил. И машина, заметь, уже не новая, то есть обкатана, все притерто, каждая шестеренка.

Просто блеск!

В металлическом чемодане оказалось и шикарное снаряжение радиорепортеравысококлассные легкие магнитофоны и диктофоны, блокноты, записные книжки, несколько блоков батареек-аккумуляторов и чистых аудиокассет.

— Твори, выдумывай, пробуй! — воскликнул Артист, ознакомившись со своим хозяйством. — Это ж сколько надо взять интервью!

Все документы оказались в бардачке: паспорта, визы, валюта, кредитные карточки «Виза» и «Америкэн экспресс», международные журналистские удостоверения, заполненные таможенные декларации.

Артист подошел к подполковнику.

— А оружие?

— Есть и оно.

— Вот так бы все! — невольно воскликнул Муха. — Так бы нам всегда строить, так бы хлеб растить, так бы воевать… — Значит, можем, когда хотим, — заметил Артист.

— А то! — усмехнулся Муха. — Одно непонятно, почему мы так редко хотим?

— Ну это уже не ко мне вопрос, — развел руками Артист. — Скорее, к сексопатологу.

— Ладно, загорай! — хлопнул его по плечу Олег. — Загорай, дыши весенней степью, решай этот неразрешимый сексуальный российский вопрос, а я маленько покатаюсь. Объезжу коня, обомну седло… Белый «лендровер», унизанный рядами фар на мощных защитных дугах перед радиатором, сорвался с места и начал описывать замысловатые круги по бетону и по пожухшей траве аэродрома. Мощная, верткая, послушная машина привела Олега в полный восторг. Он разгонялся, резко останавливался, круто поворачивал на заднем ходу, проверял на устойчивость, на чувствительность акселератора и тормозов.

Разгоряченный, вспотевший, он подкатил к Артисту и, распахнув дверь, выпрыгнул на бетон.

— Да, Сема! Твой «БМВ», конечно, игрушка, но это… — И, не найдя подходящих превосходных степеней, взмахом руки пригласил занять место за рулем.Почувствуйте разницу!

— Не откажусь!

Семен уселся за баранку, включил передачу, но тут в карманах у обоих мелким-мелким ознобом задрожали их «зажигалки». Они одновременно вытащили их и щелкнули крышками, выпустив штырьки антенн.

— Ну, как ваш вездеход? — пиликнули «зажигалки» голосом провожатого.Подходит?

— Так точно! — ответил Муха.

— Ждите меня. Отправимся в степь, а потом к морю. Неплохо бы искупаться.

Они ехали целиной, зеленой степью, уже во многих местах выжженной палящим туркменским солнцем.

Лето было в разгаре, и наступающий день обещал быть невыносимо знойным. Но пока еще было не так жарко, и они с жадностью рассматривали эту новую непривычную землю и серо-голубую плоскую гладь моря за невысокими холмами.

Артист медленно, наслаждаясь удобством и комфортом, вел «лендровер» к берегу моря.

Прибой шумел в своем извечном неспешном ритме. Артист подкатил к песчаной береговой линии, выключил мотор и глубоко вздохнул в наступившей тишине, окинув глазом сразу все — и дымный горизонт, и выступающие далеко в море длинные песчаные косы, и невысокие покатые горы за спиной, и поросшую полынью и ковылем серо-зеленую степь… — Хорошо-то как! — невольно воскликнул он. Муха кивнул, глотая воздух, горько пахнущий морем и полынью. А молодой подполковник — летчик, попутчик или кто он там? — ничего не ответил, не отозвался. Словно не замечая их, пошел, по серому песку к воде, к шумящей линии прибоя, на ходу сбрасывая рубашку.

Они знали толк в мужской красоте. Оба когда-то, зелеными мальчишками, сто потов пролили, отдав дань культуризму, который к тому времени уже называли по-новому-бодибилдингом. И потому невольно засмотрелись на фигуру своего спутника. Он сбросил майку и стоял вдали в черных плавках, будто изваянный из красно-коричневого камня. Ничего лишнего не было в этом идеально соразмерном мужском теле. Широкие мускулистые плечи, треугольная спина, узкая талия, литые бедра… Он стоял и молча смотрел на море — непонятный человек с неведомой судьбой, живое воплощение силы, безупречной точности, строгой меры. И в то же время что-то суровое и трагичное явственно исходило от него.