Андрей Таманцев - Гонки на выживание

— Почти надо мной. Но лучом не задел.

— Значит, ты слева от меня. Сиди и жди. Я иду в твоем направлении, — сказал Док. — Подойду ближе — вызову опять. Мы где-то рядом. До связи… Они не знали, как питаются эти «зажигалки». Может быть, им требовалась подзарядка. Надо было экономить.

Иван вскинул на спину набитый парашютный ранец и зашагал, сверяясь, как с ориентиром, с вершиной холма, за которой исчез поисково-разведывательный вертолет.

Звезды над ним, казалось, звенели в синеве, но все же какая-то тихая жизнь ощущалась вокруг, что-то шуршало, потрескивало в камнях, изредка то в одной стороне, то в другой негромко вскрикивала не то невидимая птичка, не то зверек.

Звездное небо, отрешенное и величественное, смотрело на него. Он шел, как будто вновь вернулся под Кандагар или Герат. Или… на страшные развалины Спитака… На душе было одновременно горько и прекрасно. Прекрасен был запах местами выжженной, местами зеленой полупустыни, прекрасно было небо и звезды и острое чувство своего временного присутствия в мире, а горечь, как песок глаза, разъедала душу — от понимания страшной хрупкости, эфемерности нити, связующей жизнь и смерть.

Он прошел километра два и снова взглянул на тот холм. Если Николай не ошибся, он должен был быть теперь гораздо ближе. Док вновь вызвал его по рации.

Голос Ухова стал много громче и четче.

— Слушай, — сказал Иван. — Сейчас я подам голос. Если услышишь, отзовись.

Будь на связи, считай секунды. Как только услышишь, сообщи. Я рассчитаю путь по скорости звука, а потом крикни ты. Попробую определить азимут.

— Понял, — сказал Трубач. Док замер, огляделся и коротко крикнул. Оба считали про себя секунды.

— Услышал! — пискнула «зажигалка». — Секунды полторы.

— Теперь ты… Рация пискнула, и через те же полторы секунды из темноты до Ивана донесся такой же короткий человеческий вскрик. А еще через пару секунд чуть различимый отзвук прилетел от холмов.

— Ждите, больной, — сказал Иван. — «Скорая» выехала.

И он зашагал туда, откуда услышал голос. Ближе, ближе… — Эй! Я тут! — раздалось наконец уже где-то совсем недалеко, и через минуту друзья обнялись.

— Показывай коленку, — с привычной грубостью военного медика приказал Иван.Не мог вовремя лапку поджать?

Ощупав ногу, Иван вынес вердикт:

— Симулянт, как и было сказано. Через двадцать часов сможешь выйти на кросс. Сейчас повязочку наложу… Ну-ка встань, наступи на ногу.

Трубач повиновался. Сделал пару шагов и крякнул.

— Я уж думал — вывих, перелом… — сказал Иван. — Ложись пока, не рыпайся. Часа через два с Божьей помощью выйдем на маршрут.

— А куда? — не понял Трубач.

— Судя по всему, за нашей спиной, в двух сотнях километров, Индийский океан. Нужно тебе туда? Ты же не Жирик, чтоб омывать в его волнах кроссовки!

Стало быть, на север, больше некуда. Причем учти — идти придется только с заката до рассвета. Днем сгорим, спечемся, как яйцо в песке.

На наше счастье, на этом плоскогорье, похоже, полно скал. Будем отсиживаться в тени.

— А как же ребята? Мало ли что с ними… — Будем ждать до последнего, вызывать по связи, будем пытаться разыскать.

Но хочешь не хочешь — нам надо побыстрей выбраться из этого района и уйти за границу, пока нас не пустили на люля-кебаб здешние янычары. Мир должен знать, что тут на самом деле произошло… — Пить охота, — вздохнул Трубач.

— Об этом забудь, — серьезно сказал Док. — Здесь вода в самом деле дороже золота. А с каждым часом под здешним солнцем дорожать будет вдвое. Так что терпи. Не иссохнешь.

Николай снова только вздохнул в ответ…

Пастухов видел, что его сносит в горы. Подтягивая и отпуская стропы, он управлял площадью и наполнением купола, стараясь изменить направление спуска, но ветер был сильнее. Горы приближались — черная гряда, в которой он не соберет костей. Скорость снижения нарастала, и он понял, что отклониться не сможет. Но тут восходящий теплый поток за сотню метров от каменной стены поднял его и утянул в сторону, на пологий склон. Купол намертво зацепился за крупные острые выступы на вершине и опал. Сергей лежал на наклонной бугристой скале среди камней, мелкие камешки время от времени срывались, со стуком скатывались вниз и улетали в гулкую черноту. Он чувствовал, что парашют закрепился прочно и надежно удерживает от сползания по склону. На руках и локтях горели ссадины, ткань нового камуфляжного костюма порвалась во многих местах. Однако, как ни странно, лежать было довольно удобно.