Андрей Таманцев - Гонки на выживание

— Здорово, майор, — протянул руку командир. — Через полчасика милости прошу на борт. Устрою вас как у Христа за пазухой. Полет долгий. Поесть-почитать что-нибудь взяли в дорожку?

Иван обескуражено развел руками.

— Ну дают! В первый раз, что ли, летите? Ладно, у нас найдется… И пожевать и почитать… Ну а с этим делом, — он прищелкнул себя по кадыку, — сами понимаете… Мужик, видно, был свойский, без фасонов и выпендрежа. Заслышав его зычный голос, из чрева самолета повыскакивали человек восемь загорелых техников, доложили экипажу о готовности самолета к вылету.

— Пройдемся немного, — кивнул старший из провожатых Пастухову и всем остальным. — Есть небольшой разговор.

Они напряглись. Сейчас все станет ясно… — Внимание всем! — сказал провожатый, когда они отошли на приличное расстояние от толстого брюха «Руслана». — Последние указания: вылет в шестнадцать ноль-ноль. В девятнадцать сорок по московскому занимаете позиции по номерам.

Двое с оружием — в кабину к пилотам. Третий — к радисту. Четвертый вырубает бортинженера и приставляет ствол. Угрожая хлопнуть его на месте, приказываете командиру изменить курс и садиться вот здесь… — он протянул Пастуху листок с точными координатами.

— Где это? — спросил Сергей.

— Не важно. Командир сверится с картой и сообразит. Ваша задача — пятая степень устрашения. Действуете решительно, точно, синхронно. Как тогда на шоссе.

Никаких вариантов.

— Но там же все пишется на «черный ящик»! — воскликнул Трубач. — Каждое слово будет на пленке.

— Верно. Ваши гарантии продуманы. Все команды экипажу — записками.

Прочитано — уничтожить! Все! Никаких следов! Теперь главное — фактор времени.

Начинаете точно в девятнадцать сорок по московскому. В течение последующих двух минут экипаж должен передать на наземный пункт связи международный сигнал бедствия, сообщить об отказе двигателя и просить экстренной вынужденной посадки.

Только это! Ни слова о захвате! Ни слова о террористах! В этом ваше спасение!

Подчеркиваю: сигнал бедствия должен быть включен только в этот промежуток времени — не раньше и не позже. Мы будем отслеживать все. От того, насколько точно вы выполните это указание, будет зависеть ваша жизнь и жизнь ваших близких. Не оплошайте.

— Ну хорошо, а дальше? — спросил Пастух. — Мы привели самолет и сели… Пилоты нас с ходу сдают властям и… — Летчикам втолкуете: все вопросы — к ним, на вас — никаких улик, вы и понятия не имеете, почему сели не там. Вы — только охрана, знать не знаете, где оказались. На земле вас задержат до выяснения обстоятельств. Не сопротивляйтесь.

Будут допрашивать — стойте на своем. Дальше вас вытащат наши люди.

— А деньги? — спросил Пастух.

— По возвращении в Москву.

— Свежо предание… — сказал Пастух. — Ладно, будь что будет. Гарантии ваши, конечно, плевые. Но деваться некуда.

— Ошибаетесь. Мы люди серьезные. Провернете это дело — и в дамках. Все будет зависеть только от четкости ваших действий.

— Хрен с вами, — сказал Пастух. — Двум смертям не бывать.

Провожатый усмехнулся и, махнув рукой своим, пошел к автобусу, который подвез к самолету летчиков.

На одной из заправок в небольшом городке уже неподалеку от границы Михаил воспользовался остановкой и, пока Артист с Мухой наполняли бак и канистры специально подвезенным по такому случаю в эту дыру дорогим высокооктановым бензином, пошел пройтись вдоль выстроившейся длинной очереди машин.

Вернулся он раздосадованный, сбитый с толку.

— Мужики, вы ничего часом не перепутали?

— А что такое? — закидывая канистру в багажный отсек, обернулся Артист.

— Он англичанин!

— Кто? — не понял Артист. На их разговор подошел Муха.

— О чем базар?

— Тот, кого вы приняли за водителя, — Джеффри Лоуэлл, механик группы технической поддержки английской команды. Натуральный англичанин — я бывал в Англии. По-русски ни бум-бум. Приятный мужик. Работает, видно, как дьявол — у британцев явно свой. Вот его визитка.

— Туфта какая-то, — сказал Муха, — Он далеко от заправки?

— Еще минут пятнадцать простоит.

— Та-ак, — сказал Артист. — Раз дана визитная карточка, отправляюсь с визитом.

— Пошли вместе, — сказал Муха. Вернулись они не менее обескураженные.

— Ну что? — спросил Михаил.

— Как-никак я закончил лучшую английскую спецшколу, — сказал Артист, — и заявляю на чистейшем английском: «Полная херня!»

— Уточни, — потребовал Михаил.