Андрей Таманцев - Чужая игра

— Хорошо... Очень хорошо, — сказал Аслан. — Мы догоним их! Отсюда всего два пути на Москву — через Пензу и через Тамбов. Мы разделимся. Ты, Казбек, едешь на запад, к Тамбову. Я — на север, к Пензе. Как только первый из нас обнаружит автобус, тут же сообщает по мобильнику другому. Вперед, и да поможет нам Аллах!

Чутье Аслана не подвело: Пастух с ребятами действительно двинулся на север. Бораев вскоре нагнал беглецов на своем «форде», когда они только-только выезжали из Петровска, где делали небольшую остановку. Аслан тут же связался по мобильному телефону с командиром второй группы, Казбеком, и сообщил ему эту радостную весть:

— Мы нашли их. Немедленно выдвигайся в нашу сторону. Встретимся на семидесятом километре в полночь. Мне жаль, Казбек, что ты не успеешь позабавиться с этими русскими ублюдками. Но я обещаю тебе, что отомщу за твоего брата, которого они убили. Я лично отрежу им уши, и ты сможешь сделать из них ожерелье и повесить на могиле брата...

— Спасибо, Аслан, я верю, что твоя месть будет достойна наших потерянных братьев... Аллах акбар! — сказал Казбек и отключился от связи.

Аслан приказал своему водителю обогнать РАФ: здесь, вблизи райцентра, нападать на автобус было нельзя. Они с полчаса ехали по трассе, пока Аслан не увидел подходящее место для засады. Тогда они заехали в подлесок, достали оружие и рассредоточились по обеим сторонам дороги.

Всех, кто сидел в «рафике», спасло лишь то, что Муха вовремя заметил одного из боевиков Аслана: все были в камуфляже, а на этом почему-то обычный темный пиджак, да еще под ним надета пестрая шелковая рубаха. Сначала Муха увидел только какую-то желтую полоску в общем лесном сумраке, затем через несколько секунд обостренным до предела зрением уже смог разглядеть все остальное. И это остальное Мухе настолько не понравилось, что он немедленно дал по тормозам и остановил автобус фактически на полном ходу.

Да и что остается делать, когда в лобовое стекло твоей машины целит из автомата угрюмый бородатый мужик?..

Бой продолжался... В темноте гулко лопнул правый передний скат РАФа, в который угодила пуля, спустя мгновение мелкими брызгами осыпалось правое ветровое стекло. Боцман, опасаясь попадания шальной пули в бензобак автобуса, вытащил генерала из «рафика» и залег вместе с ним в придорожном кювете. Генерал лежал на дне канавы ни жив ни мертв, и снова от него воняло. Боцман, слегка высунув голову и оружие наружу, пытался контролировать обстановку, злясь на то, что он не может принять в бою активного участия. Артист и Муха, откатившись от изрешеченного автобуса, отстреливались от нападавших короткими очередями — у обоих было всего по два рожка, и они берегли патроны.

Док, незаметно подобравшийся ближе всех к чеченцам, обнаружил спрятанный в кустах «форд» и двух боевиков рядом с ним. В ночном бою одно из главных преимуществ — до последнего не обнаруживать себя, одновременно стараясь нанести наибольший ущерб противнику. Именно поэтому Док не стал стрелять по чеченцам, а вжался в землю и подполз к ним чуть ли не вплотную. Дождавшись, когда один из чеченцев прекратит стрельбу и полезет в сумку за новым рожком, Док одиночным выстрелом размозжил череп второму, а когда тот, что возился с рожком, нагнулся над товарищем, чтобы посмотреть, что с ним, Док, возникнув словно привидение, вырубил его страшным ударом приклада в затылок. Но добивать не стал: Доку хотелось узнать, кто навел чеченцев. Поэтому он просто связал ему за спиной руки его же брючным ремнем, а сам снова затаился, заняв удобную позицию у «форда».

Пастух тем временем преследовал по лесу одного из нападавших. Тот, огрызаясь выстрелами, вилял как заяц по ставшему уже совсем темным перелеску. Пастух молча трусил следом, ожидая, что у чеченца рано или поздно закончатся патроны и тогда его можно будет взять без особых проблем: чеченец был хитер и изворотлив. Кажется, он раскусил тактику Пастуха и теперь пытался, сделав круг, выйти к тому месту, где стоял «форд». Пастух старался не отпускать его дальше чем на двадцать шагов; он слышал хриплое дыхание чеченца и хруст веток под его ногами, видел изредка его темный силуэт, мелькающий между тонкими и частыми молодыми деревьями.

В какой-то момент шаги стихли. Пастух немедленно остановился, постарался выровнять дыхание и замер на месте, вслушиваясь в лесную тишину, изредка прерываемую далекой перестрелкой, доносящейся от места засады. Простояв так несколько томительных минут, Пастух сделал осторожный шаг в том направлении, откуда он в последний раз слышал движение врага. На пятом шагу он почувствовал кислый запах, исходивший от чеченца. Запах шел справа. Пастух специально наступил на сухой сучок, и мгновенно отпрянул в сторону, сучок громко хрустнул — и тут же раздалась очередь. Но Пастух был готов к этому — он успел сделать еще одно резкое движение в сторону, перекатиться по земле и снова оказаться на ногах, но уже на несколько метров ближе к противнику. Теперь Пастуху хорошо было видно боевика: тот стоял, выставив впереди себя укороченный десантный «калаш», и крутил головой по сторонам, стараясь засечь своего преследователя.